– Диана… во что ты со мной играешь? Говоришь, чтобы подцепить меня на крючок, тебе нужно было рассказать правду о себе… но ты рассказывала не только о своей жизни…

– Руки на голову, доктор.

– Нет. Я не собираюсь подчиняться. Попробуй в меня выстрелить.

Я по-прежнему держала его на мушке. Валье улыбнулся, разводя руками:

– Я не убийца, Диана. Можешь думать все, что хочешь, но я-то знаю, что помогал людям. Два года назад от меня ушла жена, потому что терпеть не могла мою работу. Считала, что я слишком много внимания уделяю пациентам, что у меня не остается времени для нее… Я любил ее, но принял ее выбор. Понял, что моя миссия – идти дальше в одиночку. И по-прежнему помогать тем, кто страдает…

Я хорошо понимала, чего он добивается: Наблюдатель, как и Вера, пытался найти разумное объяснение своему псиному. Не одиночество и не желание помогать людям было тем, что толкало его убивать, а наслаждение, которое он при этом испытывал. Но объяснять это не хотелось – мое собственное наслаждение заключалось в том, чтобы его схватить.

– Ничего плохого ты мне не сделаешь, Диана… – продолжил он, расплывшись в улыбке, поскольку убедился, что я не стреляю. – О своих чувствах ты сказала правду… Такие вещи подделать невозможно. Ты полюбила меня, ты мне открылась… Это не было театром…

– Руки, доктор, – вновь предупредила я.

– И это тоже – не театр, – сказал он, не обращая на меня внимания, и нажал на ручку маленького ящика справа от себя. Извлеченный оттуда пистолет был гораздо больше моего, хотя, наверное, убивал на этом расстоянии так же надежно. – Ты не будешь в меня стрелять. Ты меня любишь. Но я знаю цену собственному достоинству…

Когда он направил пистолет себе в рот, я сделала Занавес.

Маска Занавеса очень эффективна в тех случаях, когда нужно остановить насильственные действия филиков Добычи или Наживки. Ее суть – резкие контрасты между жестами и голосом, которые должны быть разнонаправлены, а потом нужно блокировать и то и другое, как будто упал занавес. Я ожидала подобной реакции, и мой наряд – черная блузка, белые брюки, черные сапоги – был тщательно подобран. По Женсу, ключи к этой технике представлены в пьесе «Два знатных родича» – в той борьбе, которую герои ведут за женщину. И то, что Шекспир закончил творческую жизнь, оставив нам ключи к маске Занавеса, казалось Женсу очень удачной метафорой.

Я развела руки, потом соединила, вытянулась вверх, издала низкий стон и сплела пальцы перед лицом, закрыв его. Все очень просто. Валье, задрожав, попятился. Когда я протянула руку, он вложил в нее свой пистолет. Он все еще находился под воздействием Занавеса, когда я услышала испуганный возглас его секретарши и дверь кабинета распахнулась, впуская толпу полицейских. Марио Валье дал надеть на себя наручники, все еще не сводя с меня взгляда.

– Это были твои истинные чувства, Диана… – зашептал он. – Врала ты мне только сегодня, когда пришла сказать о своем решении, но ведь ты использовала настоящие чувства, чтобы обмануть меня… Ты хоть понимаешь это, Диана?.. Вся твоя разнесчастная жизнь – сплошной театр… Что остается от тебя самой, когда кончается представление? Ты любишь меня, я знаю… Ты не притворялась. Почему ты так со мной поступила?

Думаю, я нашла бы что сказать в ответ. Например, что решение, которое так тяжело принималось, не является и никогда не было выбором между Мигелем и им. Я выбирала между тем, продолжу ли я свою работу или оставлю ее, как намеревалась сделать сначала. Я могла сказать ему, что решила продолжить и что, когда Мигель поправится, постараюсь жить вместе с ним, оставаясь тем, чем являюсь, чем всегда была, как бы я себя за это ни ненавидела. Я не гожусь ни для чего иного и никогда не годилась. Я никогда не бредила, как Женс или Марио Валье, ни театром, ни достоинством. Не лелеяла веру в то, что во мне нуждается мир. Для меня это всего лишь вопрос о том, принимаю ли я свою судьбу, буду ли верной тому, что действительно доставляет мне удовольствие, стану ли обманывать себя.

Я могла сказать ему столько всего… но сказала только:

– Потому что я – наживка.

Полиция заполнила помещение, прибыли также и эксперты-токсикологи. Валье не представлял никакой опасности, в том числе и для себя самого: он все еще был под воздействием маски. Теперь наступал черед судей и адвокатов. Моя работа закончена.

Я повернулась и сошла со сцены, оставив Валье там, под Занавесом.