Но знай вы "славных ребят", то поняли бы, что изюминка вечера для Поли состояла в том, что он кого-то надувал. Дело было не в музыке, танцах или еде, а он обожал еду, или даже не в том, что он выходил с Филлис, которую просто боготворил. Настоящий кайф вечера, самая большая радость для Поли состояла в том, что он кого-то обкрадывал, и ему это сходило с рук.
После шести месяцев на стоянке я начал помогать Варио в карточных играх и играх в кости, которые они проводили. Я целыми днями помогал Бруно Фаччиоло расставлять столы для игры в кости, точно такие же, как в Вегасе.
Я проводил ночи, доставляя крупных игроков в различные игральные места района, такие как магазин сладостей на Либерти-авеню или гастрономический магазин Эла и Эвелин на Питкин-авеню, или другие квартиры и магазины, где в ту ночь проводились игры.
Пару раз мы даже устроили игры в подвале моей школы, Джуниор Хай Скул 149 на Евклид-авеню. Бэйб Варио подкупил школьного сторожа. Я высматривал копов, особенно парней в штатском из центрального отделения. Насчет местных мне не приходилось беспокоиться.
Их уже подмазали. Я так натаскался, что вскоре всегда мог отличить копов в штатском. Они обычно носили футболки навыпуск, чтобы скрыть свои пушки и наручники. Они всегда приезжали на грязных черных „Плимутах". У нас даже их номерные знаки были записаны. И ходили они или ездили по кварталу так, словно кричали: - Не вздумай со мной шутить, я - коп! Я за милю мог их учуять. Я всегда знал.
Сами игры были просто восхитительны. Всегда собиралось где-то тридцать-сорок ребят. К нам приходили богатые владельцы торговых центров. Бизнесмены. Владельцы ресторанов. Букмекеры. Парни из профсоюзов. Доктора. Стоматологи.
И все это до того, когда можно было без проблем слетать или съездить на ночь в Лас-Вегас. Почти все гангстеры города приходили к нам играть. Велись игры профессионалами, но деньги контролировали Варио. Они сами вели книги и держали кассу.
Дилеры и крупье получали фиксированную ставку или процент со сданных партий. Люди, следившие за играми Поли, были такими же профессионалами, что и сотрудники, надзирающие за играми в казино или на карнавалах. За карточными играми следили профессиональные дилеры, а за играми в кости - крупье и боксмены [12], как в заправском казино.
Швейцарами работали парни со стоянки. Они проверяли каждого входившего. Тут же были и акулы-ростовщики, работавшие на Поли, который получал процент с игр. С каждого банка пять-шесть процентов отходили к игральному дому, и в заведении работал бармен, обеспечивая гостей выпивкой.
Обычно я бегал за кофе и сэндвичами к Элу и Эвелин, пока не понял, что смогу заработать еще больше, если сам стану делать сэндвичи. Приходилось попотеть, но я получал на несколько баксов больше.
Через пару недель Эл с Эвелин поймали меня на улице и завели в свой магазин.
Они хотят поговорить со мной, сказали они. Дела идут плохо, заявили они. После того как я начал делать сэндвичи, они потеряли почти весь свой бизнес на подпольных играх.
У них для меня было предложение. Если я опять стану покупать у них сэндвичи, то они отвалят мне по пять центов с каждого доллара, что я выручу на подпольных играх. Звучало восхитительно, но мне хотелось насладиться этим мгновением
Со мной говорили, как со взрослым. - Олрайт, - говорит Эл, а Эвелин хмурится на него, - семь центов с доллара! - Идет, - согласился я, но чувствовал восторг. Это был мой первый откат, а мне еще только тринадцать.
Славное было время. Всем заправляли гангстеры. Тогда еще 56-ой стоял, прежде чем произошел Апалачин [13], у гангстеров появились проблемы, а Безумный Джо Галло решил развязать войну своему боссу, Джо Профачи. Именно тогда я вошел в этот мир. И повстречал Джимми Бёрка.
Он часто приходил к нам играть. Тогда ему было где-то двадцать четыре или двадцать пять, но он уже был легендой. Он входил, и все в комнате сходили с ума. Он давал швейцару сотку просто за то, что тот открывал ему двери. Еще по сотне давал дилерам и крупье.
Бармен получал сотню за то, что лед был холодным. Его все обожали. Он давал мне по пятерке каждый раз, когда я приносил ему сэндвич или пиво.
Два пива – две пятерки. Неважно, выигрывал Джимми или проигрывал, у него всегда имелись деньги, и все получали свои чаевые. Спустя некоторое время, когда он узнал меня получше и понял, что я с Поли и Варио, он начал давать мне двадцатки, когда я приносил ему сэндвичи. Он завалил ими меня до смерти. Двадцатка тут. Двадцатка там.
Он не был похож ни на одного из моих знакомых. Варио и остальные итальянцы были дешевками. Время от времени они могли подкинуть тебе доллар, но ненавидели это. Ненавидели расставаться с зеленью. Джимми был из другого мира. Он возглавлял парад. К тому же он был одним из самых крупных угонщиков города.
Он любил красть. В смысле, обожал. Ему нравилось разгружать угнанные грузовики, пока пот не начинал стекать по лицу. В год он угонял около ста грузовиков, в основном те, что шли в аэропорт или выходили из него. Обычно угонщики в качестве предупреждения забирали водительские права.