Егерь кивнул, и альбинос направился обратно к мотоциклу.

– Давай, Яр, начинай, а я тебя сменю, – Данилий протянул один из топоров брату.

– Чё я-то начинай?

– Я сегодня за рулём, значит, рубить первому тебе.

Яр тяжко вздохнул, но спорить не стал и поплёлся к дереву.

– Ну чё, мужик, ты с той стороны руби, я с этой буду, – он воткнул топор для Берена в центр ствола, а сам пошёл к верхушке, где потоньше.

Берен ещё раз окинул взглядом компанию: двое у мотоцикла возились с самокрутками, третий уже тюкал по дереву, пусть и не слишком усердно. Егерь убрал пистолет за пояс, снял косуху и, закинув её в машину, взялся за работу.

С деревом справились за полчаса, осталось только оттащить вырубленный кусок с дороги. Густые толстые ветви не позволяли его откатить, а Берен втроём с близнецами так и не смогли его сдвинуть.

– Батя! – гаркнул один из альбиносов, курившему у мотоцикла пожилому мужчине. – Помоги давай!

– У меня плечо больное, – ответил тот, равнодушно сплюнув на асфальт.

– Ну и будем тогда торчать тут с плечом твоим до ночи! – взвился второй брат.

– Так разрубите его пополам, глядишь, два отдельных бревна тащить будет легче, чем одно целое. Или ветки все обрубите, чтобы катить.

– Ещё чего сделать? Давай-ка, присоединяйся!

– Я старый больной человек, – меланхолично протянул Ведимир, – меня надо уважать.

– Мы тя дома поуважаем, а сейчас всехняя помощь нужна!

– Тогда и она пусть поработает, – отец указал тлеющей сигареткой на до сих пор сидевшую в фургоне Тамари, – раз уж «всехняя помощь нужна». А то сидит там, ручки сложив!

– Она ж девчонка! – удивился один из близнецов.

– А я – старик, – пошёл на принцип Ведимир.

– Я помогу, – прервала назревающий конфликт Тари, выскользнув из машины, – всё нормально, – она бросила взгляд на нахмурившегося Берена и возмущённого до глубины души альбиноса.

– Ну, батя! – окрасившись в румянец столь же яркий, как и его малиновые глаза, раздосадовано выдохнул близнец.