– Никто из зверья не станет охотиться на территории хозяина леса. Он мёртв. Тут больше никого нет.

Тамари хмыкнула:

– Но хозяина грохнул другой хищник, пострашнее, а он о нём даже не подозревал, так что как знать, как знать…

Повисла неловкая пауза.

– Можешь переночевать в кабине, – наконец сказала она, – это ведь твой фургон.

– Спасибо, – сухо кивнул Берен.

Благодарность горчила на языке незнакомым привкусом. Грапи спасла шкуру тваремору! Неожиданно и странно. Аркадия бы на эти его мысли скривилась и сказала: «Они такие же люди, Берен!».

– Фургон принадлежал Аркадии. Она разрешала его брать, – неожиданно для себя сказал он.

Брови Тамари взметнулись вверх:

– Принадлежал? – прошептала она, выделив окончание слова, произнесённое Береном в прошедшем времени.

Он кивнул.

– Господи! – девушка закрыла лицо ладонями. – Эльсе не говори, – одними губами, чтобы не услышал ребёнок, попросила она.

Устроившись в кабине на пассажирском сиденье, Берен достал из кармана пузырёк с последней таблеткой, но сразу же убрал его назад: всё равно этой ночью он спать не планировал, поэтому незачем впустую тратить лекарство. На его коленях шерстяным пледом уютно свернулся Макс, между креслами лежала заряженная двустволка, лес снаружи дышал лёгким ветерком в листьях, не тревожа чуткий слух егеря никакими подозрительными звуками, и даже присутствие грапи за тонкой перегородкой, отделяющей кузов от кабины, особого беспокойства не вызывало. Всё было почти хорошо. Но не настолько, чтобы уснуть, совсем потеряв бдительность. Да и назойливая боль в плече и локте – следствие встречи с лосем – уснуть не даст.

Спустя какое-то время открылась водительская дверца, и в кабину забралась Тамари. Зябко поёжившись в своей тонкой футболке, уставилась в темноту перед собой. Берен уже пригляделся, и света, сочившегося из кузова сквозь матовое окошко, ему хватало, чтобы сносно видеть хотя бы её силуэт. Ей – пока нет.

– Расскажи… как она умерла? – тихо попросила девушка.

– Быстро. Она не успела ничего понять.

Тари кивнула, вновь поёжилась. Проснулся Макс. Поднялся во весь рост на коленях Берена, потянулся к лицу девушки, осторожно его обнюхивая. Деликатно лизнул её в щёку, и Тамари рассеянно погладила его по голове. Лис перебрался к ней на колени, уселся, положив морду на худенькое женское плечо, и Берен понял, что Макс слизывает её слёзы. Было слишком темно, чтобы видеть мокрые дорожки на щеках девушки, а ничто больше не выдавало её беззвучного плача, но Берен вдруг остро почувствовал боль Тамари и дрожь где-то глубоко под кожей, словно по венам с мерным гулом текло электричество.

– Вы… дружили? – спросил егерь.

Тамари кивнула:

– Она была хорошей. Сумасшедшей, но хорошей. Сочувствую тебе.