Рука Дороти на мгновение замерла с расческой в руках, и она повернулась ко мне. Окинув меня недовольным взглядом, она проговорила строгим тоном:

– Это Сайфер так сказал.

– Он не лгал! – проговорила я и почувствовала побежавшие по щекам слезы. – Ему незачем было лгать мне. Беспокойство о детях я видела тогда и в его воспоминаниях.

Дороти встала и, подойдя ближе, проговорила, сверял меня испытывающим взглядом.

– Ты веришь кораксу? – протянула недоверчиво она.

Я растерянно посмотрела на нее в ответ на этот вопрос и промолчала, опустив голову. Дороти же протянула руку и, поддев мой подбородок, заставила посмотреть на нее вновь.

– Ты влюбилась, Марлин? – строгий тон заставил побежать мурашки по моей спине.

– Нет, – зло ответила я, отдернув голову от ее руки.

Дороти нахмурила брови и лишь головой покачала. Затем наотмашь ударила меня по лицу ладонью. От неожиданности я вскрикнула и прижала руку к полыхнувшей болью щеке.

– Это чтобы мозги твои на место встали, чертова сильфида, – зашипела на меня Дороти. – Ты кому веришь, глупая девчонка? Мужчине, который загоняет в пропасть твой народ? Тому, кто столько лет умело вырезает тех, кто живет рядом с нами? Тому, благодаря которому твой отец в земле червей кормит? Да черт с ней войну! Ты кому веришь, Марлин? Кому сердце свое открываешь? Да у него таких как ты до твоего появления здесь пачками было! Имел переимел полстолицы этот ворон чертов! А ты растаяла вся такая, в чувства с головой окунулась. Да он не сегодня – завтра вышвырнет тебя и, может, вон, Китти заставит постель ему согревать, – с жалостью сказала она и кивнула на настороженно взирающую за всем подругу. – О чем ты думаешь, девчонка?!

Смахнув быстро слезы, я проговорила срывающимся голосом:

– Не заговаривайте мне зубы! Пусть и так. Не об этом речь. А о том, что это вы загубили детей. Не коракс, а вы. И несмотря на то, что он враг мне, именно в этой ситуации я верю ему. Не он поджег амбары, где спали невинные дети. А вы, чертова гадюка!

– Я уже сказала тебе насчет этого, – враз оборвала меня Дороти. – Было сделано то, что нужно и точка. Даже если Сайфер сказал правду. Мы рисковать не могли бы. А теперь возьми себя в руки, утри слезы и слушай, что дальше нужно делать.

Отшатнувшись от нее, я прошипела:

– Я не буду ничего делать. Не стану.

– Что ты сказала? – прорычала в ответ на это женщина.

– Не буду ничего делать, – отрезала я. – Вы обещали мне спасти детей, а сами убили их. Живьем сожгли. С животными так не поступают, как вы поступили с нашими детьми. Война? Да черт с ней. Ради кого мы воюем? Вы ради кого воюете, Дороти? Я ради того, чтобы такие дети, как они, имели будущее. И если мы своими руками сами их истребляем ради того, чтобы какой-то там венценосный ублюдок сохранил свою власть, то на кой черт мне такая война? Вам на кой черт она сдалась, Дороти?!

– Чтобы другие были свободны, – отчеканила в ответ женщина. – Эти погибли, зато другие будут жить.

– Хорошее оправдание, – горько усмехнулась я. – Воюйте, но без меня. Я умываю руки. И пусть Рамона и Хант что хотят потом делают со мной, когда я вернусь домой. Мне плевать. Я не стану выполнять приказ.

Дороти подошла ко мне ближе и, сложив руки на груди, проговорила стальным голосом: