ГЛАВА IV

На борту корабля Белль и Силбад были обеспокоены, так как Макс не вернулся в течение нескольких часов.

- Послушайте, - сказал старик, - мне нужно пойти посмотреть. Все это ненормально.

Кепка, сидящая на перевязанном тюрбане, заставляла его выглядеть комично. Но Белль не хотела смеяться.

- А если и домой не придешь! - выдохнула она.

- Это бы меня удивило, - рассудил старик. Я возьму гусеницу. Макс так бы и поступил, если бы гнев не ослепил его. Однако нужно все спланировать. Макс уже отрегулировал ползунки, и через два дня устройство пойдет само по себе. Если со мной случится какое-нибудь несчастье, интересно, какое, тебе не придется ни о чем беспокоиться, кроме как пристегнуться ремнями.

Она возразила:

- Но все равно, Силбад, ты понимаешь, о чем говоришь! Вы видите, как я в одиночку отправляюсь в космос! Вместо этого выключите зажигание или покажите мне, как это делается.

- Вместо этого я покажу вам, как приземлиться на Пердида. Поездка будет автоматической, Белль, тебе нечего бояться. Развитие устройства, возможно, будет немного менее акробатическим, чем если бы Макс позаботился о нем. Вы будете двигаться медленнее, не беспокоясь об этой милой ее сердцу комете. Просто обратите внимание на посадку, хотя корректоры там, чтобы исправить ваши маленькие ошибки.

Она отказалась что-либо слышать.

Но Силбаду удается ее убедить.

- Если нас не будет через два дня, - сказал он, - верьте, что вы нам абсолютно ничего не сможете. Но у вас всегда будет ребенок, которого нужно спасти.

Он сообщил ей, и она, убитая горем, отпустила его.

Бросив на гусеницу оружие и банку с жидкостью, он опустил ее на конце подъемника. Подтянув трос, он сам поднялся на лифте.

Вскоре после этого он в пылающей жаре ехал по следам двух пропавших без вести. Он спел знаменитую арию о комете, которая пила из его лампы. Каждые пятьсот ярдов он выплевывал на дверь семя мусора и делал глоток из банки.

Он достиг дюны, на которой Макс сражался за четверть часа. На песке остались следы, и что-то лежало на полпути, как груда ткани.

Выругавшись и плюясь, Силбад вышел из машины и, шатаясь, приблизился. Под дряблой одеждой он увидел невероятно тонкое существо, кожа которого настолько прилипла к костям, что формировала его контуры. В этом черепе, губы которого прижаты к зубам, он с трудом узнал Мартина, полностью обезвоженного. Он увидел короткую стрелу, воткнутую в его грудь, и проворчал

- Плохо! Очень плохо! Что это означает?

- Это значит, что вы будете следовать за нами без шума, - сказал голос позади него.