Он ходил туда-сюда, пропадал на долгие годы, снова появлялся в возрасте нескольких месяцев, все еще молодой, сохраненный скоростью его бега. Он смеялся в лицо чиновникам, отчитывал предателя, соблазнял королевскую дочь, внезапно удвоил или утроил свой капитал сенсационной и неопровержимой комбинацией..., тайно отдал половину своей прибыли бедному педерасту, чье лицо понравилось ему. Одним словом, окутанный легендами, он немного походил на любимого разбойника.

Он улыбнулся во сне и сделал жест, который разбудил ее. Некоторое время он стоял, приоткрыв глаза, на маленькой зеленой лампе, которая сияла над дверью, пробуя всем телом ощущение, что он дома. Едва заметная вибрация двигателей восхитительно массировала его до глубины души. Он был один, он общался со своим кораблем.

Он внезапно встал и потянулся, рыча как зверь. Стал ясно виден шрам на ее левой щеке, а также безумно дорогой браслет, украшавший ее запястье.

Этот браслет был знаменитым, уникальным. Он сделал это специально. Очень широкий, он скрывал половину ее предплечья. Его сотня маленьких циферблатов, увенчанная золотом, платиной и драгоценными камнями, показывала время сотен планет и многих других сложных вещей, в которых только владелец мог узнать себя. Оснащенный компенсаторами пространства-времени, он был чудом искусства и техники и, возможно, больше всего заботил Макса в мире.

Он посмотрел на него и нахмурился.

«Я проспал девять часов», - сказал он. Белль, должно быть, провела день раньше своего мужа.

Великий одиночка, он часто говорил вслух, чтобы составить себе компанию. Он бросился к двери и внезапно остановился, наморщив лоб.

- У меня есть время принять душ. Белль или Мартин позвонили бы мне, если бы было что-нибудь новенькое.

Вопреки обычаю, он взял на борт двух пассажиров для обслуживания.

Он вошел в туалетную кабину.

Через четверть часа он вышел и надел ламе из уважения к скромности своих товарищей. В одиночестве он любил как можно чаще жить голым. Это было его расслабление, эта свобода передвижения. Таким образом, он отдыхал от долгих часов ныряния, выкупа за пребывание на сложных планетах.

Он просвистел в проход и спустился по трем ступенькам, ведущим на подиум. Он открыл дверь.

Под скоплениями звезд, освещающих огромный экран, он увидел, как торс Мартина упал на приборную панель, а его волосы оставляли красное пятно на водно-зеленом пластике рамы.

Макс, ругаясь, вскочил, посмотрел на циферблат и поспешил опустить рычаг. Вибрация моторов была обогащена слабой нотой, в то время как щелчки играли таинственные кастаньеты в устройствах.

Макс потряс Мартина за плечо. Рыжая открыла один глаз

- Какая?

- Дурак! - прорычал Макс. Если вам хотелось спать, приходилось звонить мне или принимать таблетку. Мы ехали прямо на гоночной машине. Ты с ума сошел, идиот?

Другой запнулся

- Автоматический ретрактор...

- Не работает для масс более десяти тысяч тонн. Я уже убил себя, чтобы сказать тебе!