Ребенок сбавляет темп. Он случайно погрузился в обстановку безмолвной ярмарки, его глаза поднялись на живые фонари, размахивающие ветвями. Он нюхал последние слезы.

Мало-помалу его большое горе превратилось в детскую неприязнь ко всему, что его окружало. Он говорил с деревом.

- Они не красивые, ваши фонари, - недобросовестно сказал он.

Это был Давид, бросающий вызов Голиафу, деревянному Голиафу с поднятыми руками, бесстрастному и высокомерному. Ребенок сердито пнул ногой по дну багажника. Он поранился и снова заплакал:

- Я скажу папе, он сильнее тебя.

Он рухнул на мох и зарыдал, призывая отца. Он заметил, что все еще держит в руке металлическое яйцо. Он посмотрел на нее без всякой вежливости и швырнул ее о дерево. Объект отскочил на несколько метров и остановился посреди песчаной отмели, его сто граней отражали сотню цветных отражений от фруктовых фонарей. Это было красиво. Ребенок угрюмо посмотрел на предмет.

- Ты не красивый! он сказал.

Это было его высшим оскорблением. Он думал, что подавляет людей или вещи, обвиняя их в уродстве.

Однако, забыв о своем дурном расположении, он подполз к объекту и катал его по песку, чтобы разнообразить его отражение. Поменяв свою игру через пять минут, он наполовину погрузил ее в металлический порошок, затем, наклонив голову, спросил:

- Ты в своей кроватке в порядке?

Он напевал невнятную мелодию, отвлеченно поглаживая устройство.

- У тебя есть глаза! Чтобы увидеть яснее?... И почему ты никогда не говоришь со мной? Ты все еще разговариваешь с папой.

Он уткнулся щекой в ​​песок, очень близко к яйцу. Он слышал, как звуковая волна всегда начинается снова. Он улыбнулся и подражал

- Ilouïlouïlouïlou...

Сон удивил его в таком положении. Он задремал, приоткрыв рот. Серебристый песок на щеках - следы слез.

Над лесом воцарилась полная тишина. Гул давно утих. Под наблюдением фонарей ребенок проспал до утра.