– Капустки надо подложить, – предложил Лано. – Так ответь, Витя, ответь!

– А то, что Олег не захотел плыть по течению! Он судьбу взял в свои руки! И настолько хотел ее изменить, что изменил мир вокруг!

– Ну, мир не менялся. Он узнал некоторые неведомые ему стороны!

– А вот хрена, – почти крикнул Виктор. – Это с вашей точки зрения так кажется. А может, с моей кажется так, что он сам мир изменил! И сам поперся в ваш Центрум, там делал все, чтобы остаться аспирантом. Которым он не смог стать здесь. И никогда бы не смог стать. А вы на него сразу – почему всю правду не сказал? Ну, не сказал, ну, приврал. Потому что придумал себе легенду, кстати, никого не обижающую или унижающую.

Я не выдержал. Как можно обо мне говорить так вот, словно я не сплю, а уже совсем того. Я решительно встал и пошел на кухню. Но решительного появления не получилось. От яркого света я зажмурился на пороге. А когда глаза привыкли, мне уже налили стакан.

Мокрые осенние листья неслись в потоках вечного ветра вдоль московских улиц. Яркие фонари освещали пустынный проспект, по которому, не обращая внимания на погоду, шли два человека. Один из них, явно не местный, двигался медленно, все время притормаживая другого, молодого человека спортивного вида. Оба по случаю ранней сырой осени были одеты в длинные плащи и широкополые шляпы, спасающие их и от ветра, и мороси. Олег и Батрид гуляли, вернее, неспешно перемещались по улице уже больше часа. Профессор сам вызвался пройтись пешком. Он почти не видел города, хотя был на Земле уже два дня.

– Я теперь понимаю, что Центрум, со своим привилегированным положением, многое потерял, да почти все, чего может достичь человек, – грустно сказал Батрид. – Паразитируя на торгашестве, всегда становишься зависимым.

– Ничто не мешает и Центруму расцвести, – возразил Шергин. – Дело не в положении, а…

– А в сложившихся исторических реалиях, – прервал его Лано. – А их изменить сложнее, чем тебе кажется. Представь, если в твоем мире лет сто назад кто-то попытался все повернуть в другую сторону, к чему бы это привело?

– Я себе хорошо представляю, – улыбнулся Олег.

– Ну, я не специалист в вашей истории, но мне кажется, что ставить такие эксперименты у нас… бессмысленно. – Батрид замолчал. – А ведь я уже прекрасно понимаю ваш язык. Вот что значит сила перехода. Спасибо, Олег, что ты меня сегодня вывел на прогулку. Вообще еще три дня назад я был уверен, что никогда тебя больше не увижу.

– Я не мог не встретится с вами. Я должен был объясниться, – неуверенно сказал Шергин.

– Зачем объясняться? Поступки человека – это лучшее объяснение, – нарочито дружелюбно сказал профессор. – А то, что ты меня спас, это благородно, и за это тебе большое спасибо. Я прямо и не ожидал.

– Лано, прошу вас сейчас просто молча послушать меня, а потом вы вправе принять решение.

– Я готов выслушать, – спокойно произнес Батрид. – Ты имеешь на это право. Хотя я и не заставляю тебя изливать мне душу.

– Никакой я не аспирант, командированный с Земли. Я сам все это организовал. Я должен был попасть туда, в ваше зазеркалье. И я… Ну, в общем, я поступил нечестно, подделав комплект документов. Прямо там, сидя в лесу недалеко от Депозитария. Я там четыре ночи провел.

– Вот потому у тебя все твои пластмассы разваливались так неожиданно быстро, – с каким-то садистским упоением заключил Лано.

– Потому! – ответил Олег и продолжил: – И отправился я к вам именно с той целью, которую я и…

– Ты как-то по-чиновьичьи излагаешь.

– Я очень хотел попасть в ваш мир. Попасть туда и понять все.