Вы не представляете, как это приятно сесть за стол, показать официанту деньги и заказать огромную пиццу с ветчиной и луком.

И есть эту пиццу не на корточках где-нибудь в углу, а сидя за столом, рядом стоит банка с «колой» и никто не подойдет, чтобы отнять её у тебя или не начнет «тереться» рядом, выпрашивая кусочек.

А на десерт мы заказали мороженное.

Есть вещи, о которых человек должен помнить всю свою жизнь, и я всегда буду вспоминать, как первый раз в жизни спал на кровати с матрасом, как первый раз принял ванну, как купил новую одежду и свой первый обед, который я ел как человек цивилизованный.

Этим же вечером мы пошли на рынок и купили одеяло, а поскольку вид у нас был приличный, не как у «гаминов», мы смогли пробраться в соседний дом и спокойно выспались на лестничной площадке верхнего этажа.

О чем мы говорили с Рамиро этой ночью?

Конечно об отеле, о пицце, о новой и красивой одежде и, конечно же, о ванне, о душистом мыле и горячей воде.

Три дня спустя мы случайно наткнулись на тот самый зеленый автомобиль.

Представляете? Тот же автомобиль, выкрашенный в зеленый цвет с темной крышей, с вмятиной на бампере и на заднем сиденье лежал плюшевый ягуар.

Мы сорвали крышку бензобака, на палку намотали тряпку и, просунув в бак, пропитали бензином, кусок тряпки оставили висеть снаружи и зажгли её.

Вот это был взрыв, черт возьми!

Горел не хуже нашего фургончика. Когда из ресторана выскочил тот малый с пистолетом, вопя как ненормальный, мы показали ему такую затейливую фигуру из трех пальцев, какую никто еще не видел на улицах Боготы.

И как мы улепетывали от него! Поскольку знали наверняка, что если поймает нас, то точно убьёт, правда этот кусок дерьма смог выдержать не более трех кварталов, а потом отстал.

Этой ночью я глаз не смог сомкнуть, меня так и распирало от эмоций, таким счастливым я не чувствовал себя никогда до этого.

Было мне тогда лет двенадцать, но первый раз за всю свою жизнь я показал всему свету, что был больше, чем какой-нибудь помойный «гамин» или грязный, шелудивый кобель, которого может каждый пнуть безнаказанно.

Я стал человеком.

Человеком! Сеньор, какая, однако, это была идиотская фантазия, лишенная всякого смысла! Той ночью мы не только не превратились в людей, более того, мы перестали принадлежать к подвиду существ, называемых «гаминами» и мы даже не стали собаками.

Начиная с того момента мы стали хуже, мы превратились в крыс.

Против нас развязали настоящие репрессии, кто-то там наверху снял все запреты на охоту на нас: на детей-попрошаек, на детей-воров, на всех беспризорных вместе взятых. Там решили, что, показывая всему миру подобную нищету, наше присутствие на улицах создает неверное представление об обществе. На нас смотрели как на «язву», как на «болячку», от которой нужно излечиться… любыми способами…

После этого кого-то поймали и отправили в специализированные учреждения, вроде «Интернатов» или «Детских колоний» в деревне, подальше от городов, которые на самом деле были учреждениями исправительными, по своим порядкам напоминающие тюрьмы, и где срок твоей «девственности» продолжался ровно столько, сколько ты сидел на стуле, но стоило поднять зад…