Убивали они со сдельной оплатой и их совершенно не заботило, что место убитого «гамина» тут же занимали пять или шесть детей, порожденных проститутками здесь же, далеко не надо ходить, которые также становились «гаминами». Это равносильно тому, чтобы пытаться сдержать течение реки голыми руками.

Когда кто-то с самого рождения привыкает жить в голоде и холоде, то со временем он также привыкает и к страху.

А «Лимоны» всю свою жизнь убивали в маленьком провинциальном городке, но Богота оказалась для них слишком большой.

Их первоначальный успех можно объяснить достаточно полной информацией о личностях и привычках будущих жертв, получаемую от кого-то там, сверху, но все течет, все меняется, ничто не постоянно, и новые кандидаты на места в городском морге приняли необходимые меры предосторожности, и в свою очередь начали подготавливать контратаку, и тут уж «кумбия» зазвучала по-другому.

Как я вам уже вчера рассказывал, Каликсто Лимон приобрел здоровую и полезную привычку никогда не есть в одном и том же ресторане дважды, а также никогда не спать с одной и той же шлюхой, но кто-то, удивительно наблюдательный, выяснил, что этот тип придерживался очень странного правила ставить на один и тот же номер в субботней лотерее.

Ничто так не «заводит» моих сограждан, как лотерея!

Они просто сходят от неё с ума!

Играют все, играют каждый божий день и, конечно же, постоянно гадают о следующем результате, внимательно изучают разные приметы: попадется ли по дороге кривой или горбатый, какое число или день недели лучше, что приснилось самому или соседу… совершенная ахинея и чистой воды предрассудки! Но, именно благодаря этому, тысячи колумбийцев едва сводят концы с концами.

Иногда ничего не делают день-деньской, а стоят лишь вдоль улицы и ждут незнакомца, затем преследуют его, умоляя о том, чтобы он назвал какую-нибудь цифру.

Для Каликсто Лимона таким заветным номером была любая цифра, оканчивающаяся на четырнадцать… или на какую-нибудь другую цифру… Кто его знает!

Не помню.

Четырнадцать или что-нибудь там другое, значения не имеет. Главное, что он всегда искал подходящий номер, и одна старая торговка с Восьмой улицы постоянно оставляла для него такие билеты.

В ту субботу «Лимоны», всегда такие бдительные и внимательные к любым мелочам, не обратили, однако, должного внимания, что по причине каких-то дорожных работ старушка со своим складным столиком переехала немножко влево, всего на каких-нибудь пять метров.

Отелло и Викторино, как всегда находились на страже, стояли немного в стороне, руки спрятаны под пончо.

Каликсто купил свой «счастливый» билетик, и в тот момент, когда уже собирался расплатиться, снизу, через вентиляционную решетку, «случайно» оказавшуюся у него прямо под ногами, выскочил металлический стержень с остро заточенным концом и, войдя ему через анус, прошел сквозь все тело и вышел наружу из горла.

Так он и оказался насаженным на этот кол. Кровь начала хлестать у него изо рта таким обильным потоком, что залила перепуганную до смерти старушенцию с головы до пят.

А железка оказалась каким-то образом намертво закреплена в земле. Как они это все проделали, не знаю до сих пор. Но рассказывают, что пока Каликсто завывал от боли и корчился на этой «спице», Отелло и Викторино пытались снять его от туда, пихая под задницу, вверх, через край, как снимают колбасу с шампура.

Народ же собрался вокруг и с интересом наблюдал за происходящим.

Насколько я знаю, образовавшаяся вокруг толпа зевак молча наблюдала за тем, как два человека, измазанные кровью, пытались спасти третьего, и никто, ни один из тех любопытствующих даже не пошевелился, чтобы помочь хоть как-то.

Когда его наконец-то унесли, труп, конечно же, на тротуаре осталась огромная лужа крови и клочья кишок. Кто-то повесил на металлический прут плакат со словами: «Здесь Выжимают Лимоны».