Высокий, могучий Пьерджорджио вваливается в мой дом. У него большие руки, крупные черты лица и смеющиеся глаза. Он всегда громко говорит и открыто улыбается. Иногда производит впечатление простака, но это не так — он умник и хитрец.

— Пойдём на кухню.

— О, как у тебя здесь красиво.

— Ну, это заслуга отца. Пошли. Что выпьешь — Франчакорту или Неро д’Авола?

— А что у тебя?

— «Оккипинти», — называю я производителя красного.

— Уф-ф, ну давай.

Он садится за стол, смотрит на этикетку и склоняет свою лысеющую голову над бокалом. Засовывает туда огромный нос, потом поднимает бокал на уровень глаз, смотрит на свет, крутит, снова засовывает нос, нюхает, снова крутит, снова нюхает, затем делает большой глоток, громко и долго булькает, причмокивает и, наконец, глотает.

— Неплохо, да? — Пьерджорджио смеётся. — Нет, есть я не буду, я уже обедал. Ты ешь-ешь.

— Попробуй аранчини.

— Нет, ладно, давай немного осьминогов.

Я подаю тарелку и подливаю ещё вина.

— Спасибо. Что скажешь про вино?

— Хорошее Неро д’Авола. Округлое, достаточно яркое. Мне этот сорт, в принципе, немного простоватым кажется, но это вино отличное.

— Не бывает простых сортов.

Я открываю рот, чтобы возразить, но он тут же добавляет:

— Кроме Глеры!

И мы оба заливаемся от смеха. Из Глеры делают просекко, а мы его вином не считаем, потому что, как постоянно говорит Пьерджорджио, это довольно бедный виноград и превратить его в хорошее вино просто невозможно.

— Ты винный сноб, — говорю я.

— Да, я знаю. Надеюсь, ты тоже.