В 1909 году на Нижегородской ярмарке ее услышал Леонид Собинов и пригласил спеть вместе на сцене. Это выступление для Надежды стало трамплином. Осенью этого же года она уже пела в Ливадии для царской семьи. Императрица Александра Федоровна подарила Плевицкой брошь с бриллиантами, Николай II — перстень со своей руки.
Шаляпин, с которым она была дружна, как-то, по свидетельству современника, сказал Надежде Васильевне: «Помогай тебе Бог, родная Надюша, пой свои песни, что от земли принесла, у меня таких нет — я слобожанин, не деревенский».
Подлинный триумф Плевицкой — это концерт в Царском Селе в 1912 году. Надежда Васильевна выступала перед императором и его свитой. Она писала в своих мемуарах:
«…Выбор песен был предоставлен мне, и я пела то, что мне по душе. Спела я и песню революционную про мужика-горемыку, который попал в Сибирь за недоимки. Никто замечания мне не сделал.
Теперь, доведись мне петь царю, я, может быть, умудренная жизнью, схитрила бы и песни этакой царю бы не пела бы, но тогда была простодушна, молода, о политике знать не знала, ведать не ведала, а о партиях разных и в голову не приходило, что такие есть. А как я в политике не таровата, достаточно сказать то, что, когда слышала о партии кадет, улавливала слово “кадет” и была уверена, что идет речь об окончивших кадетский корпус.
А песни-то про горюшко-горькое, про долю мужицкую кому же и петь-рассказывать, как не царю своему батюшке?
Он слышал меня, и я видела в царских глазах свет печальный. Пела я и про радости, шутила в песнях, и царь смеялся. Он шутку понимал простую, крестьянскую, незатейную. Я пела государю и про московского ямщика:
Красно-белые страницы
До революции Плевицкая была одной из самых высокооплачиваемых певиц в России. Ее гонорар за концерт составлял в среднем 300 золотых рублей, внушительная сумма по тем временам. Надежда Васильевна вкладывала деньги в недвижимость, она купила несколько просторных квартир, в том числе в Петербурге, и большой черноземный клин в родной Курской губернии.
Она была богата, купалась в славе, строила планы на будущее. Но планы эти вскоре зашатались: началась Первая мировая война. Надежда меняет престижные концертные залы на сколоченные в тылу действующей армии подмостки, выступает с концертной бригадой перед солдатами и офицерами. Поет для раненых в лазаретах. В Ковно (нынешний Каунас) она служит сиделкой в военном госпитале, делает перевязки, выносит судна и выслушивает причитания раненых. За службу в лазарете ее наградили орденом Святой Анны.
Фронтовые тяготы и лишения она делит со своим вторым мужем — поручиком Шангиным. Он погиб в бою в 1915 году. Позже Плевицкая связала судьбу с Юрием Левицким, тоже офицером.
Дальше в книге судьбы Надежды — «красно-белые страницы», к тому же неполные. Из отрывочных сведений известно, что в Курске и в Одессе она выступала перед красноармейцами. И вроде следуя за мужем Юрием Левицким, который стал командиром в Красной армии, уже была за большевиков. Осенью 1919 года они попали в плен к белогвардейцам. Здесь следы Юрия Левицкого теряются, а в биографии Плевицкой снова лакуна.
Мы обнаруживаем ее в симферопольском лазарете, где она выхаживает молодого генерала-корниловца Николая Скоблина. Вскоре она становится его возлюбленной. После того как рухнул последний оплот Белой армии в Крыму, Скоблин и Плевицкая оказались в Турции. Лагерь для перемещенных лиц, который находился на полуострове Галлиполи под Стамбулом, дал им скромный хлеб и кров.
Ему 27 лет. Ей — 42. Они обвенчались в полевой церкви и с тех пор не расставались. Посаженным отцом на их свадьбе был генерал Кутепов, тот самый, которого ОГПУ похитит в 1930 году. Проникновенные тосты и пожелания произносил на свадьбе генерал Миллер, которого советская разведка вывезет в СССР в 1937 году при участии счастливых тогда молодоженов Скоблина и Плевицкой.
Но мы забежали вперед.
«Генерал Плевицкий»
В Турции Скоблин остается командиром Корниловского полка, сформированного из остатков дивизии. Полк вскоре переводят в Болгарию, где в 1923 году барон Врангель отрешает Скоблина от командования, и генералу пришлось переквалифицироваться в импресарио жены. Недоброжелатели за глаза стали злорадно называть его «генералом Плевицким».
Скоблину удалось устроить гастроли Плевицкой в Прибалтике, Польше, Германии, Швейцарии, Югославии, Франции. Потом в Берлине, Брюсселе, Белграде, наконец в Париже. Вскоре супруги обосновались во французской столице. В 1924 и 1926 году Надежда Плевицкая удачно гастролировала в США.
В Париже Скоблин становится председателем полкового объединения корниловцев, одним из видных деятелей РОВСа, влиятельной фигурой. Его позиции в эмигрантской, в первую очередь военной, среде усиливаются. И одновременно им начинают интересоваться на Лубянке.
«Фермер» и «Фермерша»