- Да так ... - Петровский пожал плечами.
- Экипажу - на отдых немедленно, а ты - в штаб. Напишешь рапорт о сегодняшнем вылет. - Полковник снова посмотрел на капитана, будто чем-упрекая. - Корабль отбуксирован в теч, а вы завтра на "бджилци" отправляетесь в Симферополь, за новой машиной. Вылет в семь тридцать.
- Есть! - Вытянулся во весь рост капитан. - Позвольте идти?
- Так сразу? - Удивился полковник. - Вы, капитан, хотя корабль сдайте.
Впрочем, процедура сдачи не заняла много времени. Инженер полка вместе с Петровским и его экипажем осмотрели самолет, акты же были заготовлены заранее и через полчаса автобус вез их в авиагородок.
Капитану было жаль расставаться со своим кораблем - только весной он получил его, новый самолет установочной серии новых стратегических бомбардировщиков К-36. Всего выпустили десять машин. Самолеты проходили испытания в единственном в украинской армии авиационном полку дальних бомбардировщиков. И капитан Николай Петровский был одним из первых, кому доверили доводить до ума новую технику.
Четырехмоторный серебристый красавец, с огромной дальностью полета в шестнадцать тысяч километров, который мог подниматься на пятнадцать километров, где его не могли достать ни советские истребители, ни зенитки. На таких Петровском еще не приходилось летать и, по сравнению с другими, новый корабль выглядел гигантом. Остроносый, направленный вперед фюзеляж, высокоплан со скошенными назад плоскостями крыльев с новыми турбовинтовыми двигателями невероятной мощности по пятнадцать тысяч лошадиных сил каждый, которые несли его в небесах со скоростью в девятьсот пятьдесят километров в час - быстрее, чем могли летать даже новейшие истребители не только нынешнего противника - Советского Союза, но и авиационных лидеров планеты - Германии и США. Единственный на всю планету бомбардировщик, который мог нести самые бомбы в десять тонн. И в свой бомбоотсеке корабль мог взять четыре таких "подарка дяде Джо {16}". Кто из летчиков не мечтал управлять этим мощным воздушным кораблем!
Размах крыльев у машины был огромным - семьдесят метров. Он уступал размерами только летающем лодке "Геркулес" Говарда Хьюза. И еще "Эскалибур" - летающим лодкам Игоря Сикорского, которые курсировали от Черного моря до Гибралтарского пролива. На этих лодках начинал свою летную карьеру пилота молодой выпускник Киевского института инженеров гражданской авиации - летный факультет - Николай Филиппович Петровский. Сначала он работал на грузовых и почтовых перевозках на черноморских маршрутах, через полгода попал на средиземноморские линии. Молодого подлость приметили и он прошел переподготовку для работы на больших летающих лодках типа "Клипер" - аналог трансатлантических лайнеров. Шла жестокая конкурентная борьба за авиационную "Голубую ленту Атлантики" и новые корабли Сикорского с уверенностью выигрывали эту гонку. Крымские авиазаводы фирмы Сикорского в Симферополе и Севастополе заработали с полной загрузкой. Две международные украинские авиакомпании заказали большую серию таких машин и им нужны были способные и опытные пилоты. Затем больше года Петровский возил по курортам Средиземного и Черного морей разнообразную публику и важные грузы, когда в мае сорок второго его призвали под боевые знамена. Пройдя курс переподготовки, Петровский готовился водить в бой фронтовой бомбардировщик, но судьба распорядилась по-своему.
В конце августа молодой летчик попал в группу пилотов, которых отобрали для проведения армейских испытаний нового стратегического бомбардировщика К-36. (Как потом догадался Николай, он в ту группу попал через свой опыт пилотирования больших воздушных кораблей трех различных типов, ибо всего за какие-то два года молодой пилот уже успел перейти в разряд пилотов-"миллионеров" {17}. Этим недавний выпускник авиационного института мог гордиться - не каждый за год сможет пересесть из кресла второго пилота в командирское Но Петровский был летчиком от Бога и все ему далось играючи, хотя злые языки поговаривали, что не обошлось без "мохнатой руки", но это были лишь сплетни. Никто не доверит драгоценных "Клипер" и жизнь не менее ценных пассажиров неумелом пилоту) А в сентябре началась война с Советским Союзом.
Хотя изначально был ультиматум о возвращении, как утверждала советская пресса и дипломатия, "незаконно захваченных во время слабости советской страны земель в Белоруссии". И через сорок восемь часов был нанесен мощные удары на всем протяжении украинский-советской границы. Русские наступали четырьмя ударными группировками: в Беларуси - минская группа армий на Мозырь-Коростень-Житомир, Гомельская группа армий - на Чернигов-Киев, курская группа армий из района Рыльска - на Сумы-Конотоп-Киев, Белгородская группа армий - на Харьков-Днепропетровск . И каждое из этих ударных группировок советских войск насчитывала сотни тысяч бойцов, более тысячи танков, тысячу-две самолетов, несколько тысяч артиллерийских орудий. Казалось, устоять против такой силы не очень многочисленная и, к тому же, территориальная украинская армия не сможет. Действительно, силы были неравны: в танках и пушках россияне превышали украинскую армию не в десять раз, на каждый украинский самолет приходилось по пять-шесть российских. А в живой силе превосходство противника вообще была абсолютной - три миллиона россиян против двухсот тысяч украинских бойцов. Раздавят и не заметят, как раздавили, - так казалось со стороны. А в Москве в этом даже не сомневались. О каком сопротивление "хохлов" или, как писали советские газеты, "украинских буржуазных националистов", кремлевские мечтатели даже не думали - войскам просто был отдан приказ перейти границу соседней страны. В штабах планировался обычный марш.
Но этого от русских украинский ждали двадцать два года. И соответственно готовились к войне. Хоть и говорят, что ни один военный план не выдерживает и первой схватки с врагом, однако начало этой войны пошел все же по планам украинских генералов, а не "красных марш? Лив". А в полдень первого дня войны выступил Гетман Украины и суть его обращение к украинскому народу составляли две фразы: "Мы никогда не сдадимся!", А также: "Коммунисты приходят и исчезают, а российский народ остается."
На Харьковском направлении советские войска сразу уперлись в неприступный оборонительный рубеж. Россияне смогли здесь углубиться на украинскую территорию на какой километр-два. А дальше их встретил сокрушительный огонь артиллерии - на каждый из ста пятидесяти километров Харьковского оборонительного рубежа приходилось по четыре ствола тяжелых артсистем восьми, двенадцати и шистнадцятидюймового калибра. А еще по восемьдесят-сто стволов полевой артиллерии - гаубиц и пушек сто пять, сто двадцать, сто пятьдесят два и сто пятьдесят пять миллиметров. И вся эта мощь простреливали вражескую территорию на дальность до шестидесяти километров от границы. Это не считая батареи-двух или дивизиона средних и тяжелых реактивных систем залпового огня на каждый километр обороны. Повторилась ситуация Крымской войны, когда русские солдаты гибли под сокрушительным огнем нарезных штуцеров англичан и французов, а сами были не в состоянии дотянуться до них пулями своих гладкоствольных ружей. Только в этой войне стрелковое оружие пехоты заменила артиллерия частей и соединений. А также новые средства разведки целей для самоходных батарей и дивизионов, радиосвязь артспостеригачив и огневых батарей. Советским генералам стало ясно уже седьмого сентября, что удар на этом направлении провалился. За три дня наступления русские потеряли на Харьковском направлении шесть полнокровных дивизий - все они были уничтожены артиллерией еще на подходе к районам сосредоточения, не успев сделать в ответ ни одного выстрела. Но еще два дня продолжалась кровавая мясорубка, пока в советской ставке "красные маршалы" не поняли тщетность своих усилий.
Таким же, если не мощнее щитом был прикрыт Донбасс - фундамент оборонной промышленности Украины. Яростные атаки русских отражались с большими для противника потерями, и уже на третий день наступление здесь советские генералы приостановили. Еще не кончился первую неделю войны, как врага удалось выбить обратно на его территорию, восстановив на Харьковском и Донецком направлении линию государственной границы. Но восточнее Харькова, на Сумском, Черниговском направлениях советские войска углубились на украинскую территорию на двадцать-пятьдесят километров. На севере красные оккупировали Белорусский автономный край, хотя преодолеть Брестский оборонительный рубеж не смогли - там месяц шли ожесточенные бои. Потом и здесь затихло до весеннего наступления, когда в апреле украинская армия изгнала захватчиков со своей земли.
После недели ожесточенных боев линия фронта на некоторое время стабилизировалась. Наступления пехоты и танков не было, но продолжались ожесточенные артиллерийские дуэли и воздушные бои. И хотя авиация россиян, особенно ударная - бомбардировщики и штурмовики, значительно превышала по численности украинский ВВС, зенитные ракеты и пушки не давали ей использовать свое преимущество. Но и украинский не могли завоевать господство в воздухе. И только со следующего, сорок третьего года весы победы стали склоняться в сторону украинской стороны.
И дальняя, стратегическая авиация приобретала в этой войне особое значение.
А потом были три - осенний и два зимних - наступи советских войск. Как говорили шутники - "три сокрушительные сталинские удары". Сокрушительные для советских же войск. В не прикрытых оборонительными рубежами коридорах в районе Чернигова, Сум, Купянска и Старобельска россияне трижды начинали наступление. Но каждый раз ударные группировки, после короткого продвижения вглубь украинской территории, отсекались фланговыми ударами и, после недолго сопротивления, окруженные советские армии рассыпались, словно карточные домики. Сначала свои войска бросали генералы, а за ними и другие командиры. А набранные для войны крестьяне не желали умирать за людоедское коммунистическую власть. И уже к весне следующего, тысяча девятьсот сорок третьего года, в Украинском плену оказалось около двух миллионов советских солдат и офицеров ...
... Военный летчик должен не просто пилотировать самолет - не просто управлять, уметь крутить виражи и боевые развороты, взлетать и садиться на равных площадках; пилотировать боевую машину - значит чувствовать себя повелителем, владеть ею, как своими пальцами, своими мышцами и нервами. Военный летчик - не просто пилот, это виртуоз, который в совершенстве владеет высшей техникой пилотирования и оружием своей машины; это мастер высокого класса, способный в небе на такие головокружительные трюки, от которых и на земле голова идет кругом, он умеет в любой ситуации владеть собой, мгновенно принимать правильные решения, идти на необходимый риск, стрелять из снайперской точностью, до конца быть уверенным в себе, выполнять задуманное, несмотря на противодействие врага. Без этого не будет военного летчика, не будет победы ...
Военный летчик - не только профессия, военный летчик - это призвание. Правда, Николай никогда не думал стать военным пилотом, ему больше нравилось перелетать от одного порта к другому, сначала, как он считал, на Средиземном и Черном морях, а потом, даст Бог, и в океаны получится. Но судьба посадила его за штурвал бомбардировщика и он почувствовал, что это то, к чему всегда бессознательно стремился.
В комнату заползали первые лучи солнца. Николай встал и запахнул шторы - жена еще спала. На часах стрелки вытянулись в одну вертикальную линию - через полтора часа вылет. Все было приготовлено еще с вечера и Петровский колебался, будить Оксану сейчас, пусть поспит еще немного. Но женщина - от его пристального взгляда, наверное, - проснулась. И когда через полчаса водители очередного автобуса стукнул в дверь домика Петровских, капитан уже заканчивал допивать кофе.
Командир был первым в салоне автобуса. Впрочем, недолго. За две-три минуты экипаж был в сборе.