В этот раз она пришла первой. Села за стол в гостиной и в ожидании противника-аптекаря разговаривала с Куросом. Учитель, по-прежнему бледный и еще более исхудавший, тем не менее был в прекрасном настроении. Он задал Элени несколько вопросов, касающихся “испанской партии”, на которые Элени дала обстоятельные ответы.

Курос в который уже раз заговорил о важности пешек:

— По большей части именно пешка начинает партию и нередко играет ключевую роль на завершающем этапе игры. Пешка вроде бы малозначительная фигура. В дебюте кажется, что она скорее мешает, и мы торопимся пожертвовать ею, однако именно пешка преградит путь спасающемуся бегством королю. Этот простой солдат может привести тебя к победе. Если ты будешь относиться к нему легкомысленно, ты, пожалуй, сможешь создать патовую ситуацию, но чтобы добиться настоящей победы, необходимо многое предвидеть, причем с первых же ходов. Пешка — единственная фигура, которая может превратиться в ферзя, если ты будешь настойчиво продвигать ее вперед. Ее звездный час наступит, когда главные фигуры покинут поле боя.

Элени чуть рассеянно слушала наставления учителя: мысли ее уже были заняты предстоящей партией.

Панис и Саак стояли возле окна у боковой стены дома, откуда им было хорошо видно все, что происходило в гостиной. Не слыша разговора, они никак не могли взять в толк, что происходит между Элени и стариком, как вдруг увидели, что к дому приближается некто третий. Они кинулись в соседний кустарник, не подозревая, что он колючий, и оцарапали себе руки по локоть. Это вынужденное бегство обострило ситуацию: Панис превратился в разъяренного быка. Саак проявлял выдержку, но в который уже раз проклял ту минуту, когда ему пришла в голову мысль о слежке.

Когда они вернулись на свою наблюдательную позицию, Панис уже не мог стоять спокойно. Стараясь различить скрытые полумраком фигуры, он приник к стеклу и нетерпеливо переминался с ноги на ногу, точно собирался попасть в комнату сквозь закрытое окно.

Элени и Коста уже склонились над шахматной доской, возле каждого стоял стакан воды. Коста обдумывал свой дебют. Курос расположился неподалеку и тоже внимательно смотрел на доску.

Саак явно испытывал облегчение. Он ожидал гораздо худшего, чем невинная игра в шахматы со стариками. Он чуть было не расхохотался, но вовремя сдержал себя, увидев, что его приятель пребывает не в столь благодушном настроении. Панис внимательно наблюдал за происходящим в гостиной, думая только о том, как положить конец этой провокации, этому предательству, что совершалось на его же собственной, ему подаренной шахматной доске. Ему хотелось немедленно вмешаться, выразить свое возмущение, взять ситуацию в свои руки. Но что-то его удерживало. Быть может, царящая в гостиной мертвая тишина и уважение, с которым он относился к пожилому хозяину дома, имевшему репутацию мудреца. Сам не зная почему, он молча ждал.

Саак попытался отвлечь его от наблюдения:

— Знаешь, это может длиться часами. Мы тут уже ничего интересного не увидим. Поедем обратно?

Панис отмахнулся в ответ, продолжая следить за малейшим движением в гостиной.

Коста передвинул первую пешку. Элени несколько секунд обдумывала ход аптекаря. По одному перемещению пешки невозможно понять намерения противника, однако Элени выбрала закрытую игру. Сделала зеркальный ход. Сама не заметила, как внутренне успокоилась: партия началась.

Саак отошел от окна. Сделал несколько шагов по саду, наблюдая за улочкой. Ему очень не хотелось, чтобы кто-нибудь увидел, как он шпионит за учителем. Репутация — это главное в ресторанном деле, и он не может позволить себе никаких сомнительных выходок. Но его опасения, похоже, были напрасны: в это время дня улочка была пустынна. Только полосатый кот да две большие ящерицы грелись на солнышке, чувствуя себя полновластными хозяевами места. Привычно трещали цикады. Армянин то и дело с тревогой поглядывал на Паниса, которого по-прежнему интересовало только то, что происходило по ту сторону оконного стекла. К счастью для Саака, его друг теперь вел себя гораздо спокойнее. Судя по всему, Панис упустил момент, когда он еще мог как-то вмешаться. Посреди игры его появление будет выглядеть совсем уж неуместно.

Саак украдкой взглянул на часы. Они с Панисом торчали здесь уже битый час. Он не рассчитывал так надолго оставлять трактир, но и бросить теперь Паниса одного было бы крайне опрометчиво.

Если бы Элени подняла голову и посмотрела в окно, она увидела бы приникшее к стеклу лицо своего мужа. Но даже когда она отрывала взгляд от шахматной доски, она ничего вокруг себя не видела. Шестьдесят четыре клетки заменили ей окружающий мир.

В этот раз аптекарь играл лучше, чем в прошлый. Несколько дней перед партией-реваншем он потратил на то, чтобы извлечь уроки из своего проигрыша. Аптекарь был человеком гордым, обладал безупречной логикой и мог просчитывать несколько ходов вперед. Курос выбрал его не зря. Элени и аптекарь — оба проявляли осторожность. Элени, не любившая слишком быстро жертвовать фигуры, имела кое-какое материальное преимущество, однако у Косты фигуры стояли на особенно выгодных позициях, и от этого напряжение Элени только усиливалось. Она не могла позволить себе ни малейшей ошибки.

— Мне надо позвонить, — смиренно сказал Саак.

Панис, не отрываясь от окна, согласно кивнул. Отходя подальше от дома, чтобы его не было слышно, Саак размышлял о том, что это его друг там разглядывает с таким интересом, и не находил ответа. По его мнению, там ничего интересного не происходило, даже шахматная доска и та была видна не целиком. Вздохнув, он набрал номер трактира. До его ушей донеслась заунывная мелодия бузуки[7], прежде чем он услышал голос жены. Саак в самых общих чертах объяснил ей ситуацию и предупредил, что, по всей вероятности, ей придется готовить ужин без него. Вопреки ожиданию, новость была воспринята спокойно.

— Она выигрывает? — только и спросила жена.

Вопрос застиг Саака врасплох. Он не интересовался ходом игры, для него это не имело никакого значения.