— Что ты там затеяла?! — крикнула бабушка из комнаты и тут же сама придумала мне оправдание: — Поставь противень обратно в печку, на столе есть готовые пирожки!
Я ухватилась за края люка. Оттуда на пол посыпалась какая-то черная грязь. Черт, мое белое пальто!
— Фу, гадость! — не удержалась я.
— Женя, я же говорила, не бери пирожки из духовки. Они с луком! — отозвалась бабушка.
Встала ногой на кухонную полку и влезла на чердак. Со всех сторон раздавался подозрительный шорох. Мамочка, крысы! Или целая армия тараканов-убийц!
Зажмурилась от ужаса, потянула на себя дверцу люка, и… оказалась в кромешной темноте. Как теперь найти выход на крышу? Попыталась выпрямиться и стукнулась головой о низкий потолок. Рядом кто-то закопошился, я взвизгнула, шарахнулась в сторону и наступила на что-то мягкое. Ой, никогда не буду любопытной, только теперь люка тоже не видно!
— Жень, ты наступила мне на ногу, — раздалось прямо над ухом.
Тут уж я не выдержала и завизжала в полный голос. Внизу кто-то бормотал «свят-свят-свят». Гоша зажег фонарик.
— Ты чего? Не пугай соседку.
— Вытащи меня отсюда! — взвыла я и прижалась к его плечу.
Гоша совершил невозможное: за тридцать секунд превратился из Романтичного Парня с Воздушным Шариком в Принца — Спасителя от Крыс и Тараканов. Почетное и уважаемое всеми девушками звание. А разве можно отказать принцу, когда он предлагает стать его девушкой? Гоша был похож на солнце: рыжий, жизнерадостный, нежный. К тому же он оказался единственным парнем, который мог называть меня «малышом» и не получить сдачи. Какой малыш?! Взрослая, жутко самостоятельная девушка!!! Но тут я, кстати, вспомнила, как Варя назвала его Карлсоном, и даже не подумала возмущаться.
Целых две недели я наивно полагала, что мы с ним созданы друг для друга и будем вместе
Дверцу люка я предусмотрительно смазала оливковым маслом и теперь она открывалась бесшумно. Мама вечером обычно работает, но даже если она и оказывалась дома, то на кухню заходила крайне редко. Моя прогрессивная бабушка с половины десятого смотрела «Спасателей Малибу», так что на крышу можно было проскочить незаметно. Я вставала на стул, потом на полку, не забывала проследить, чтобы на пол сверху не свалился какой-нибудь шальной таракан, и протягивала руку в темноту, где меня ждал Гоша.
Через чердак обычно шла, крепко зажмурившись и прижавшись к нему, а открывала глаза только на крыше. Слабонервная девушка с ума бы сошла от такой дозы романтики: сначала экстрим среди крыс, потом звезды, огни ночного города, а если приглядеться, видно даже Воробьевы горы. Не заснеженные вершины Альп, конечно, но мы природой не избалованы. Все идеально, если бы не время года. Осень, как известно, не способствует свиданиям на крышах. Уже на второй вечер звезды попрятались за тучками, а на третий закапал совсем неромантичный дождь. Вопреки ожиданиям (я на тот момент не шибко верила в мужскую сообразительность), Гоша не растерялся, а пригласил меня к себе в гости.
В квартире у него было еще лучше, чем на крыше. Прямо под люком стояла раскрашенная всеми цветами радуги стремянка. Вообще все в доме, даже стены, были разрисованы причудливыми картинами, в основном желто-красно-оранжевых тонов. Люстр не было, только торшеры, а в спальне и вовсе свечи.
— Терпеть не могу верхний свет, — объяснил Гоша.
Мебель, наверное, он тоже терпеть не мог, потому что на кухне вместо стола стояла коробка, накрытая куском желтого бархата вместо скатерти. В углу, на другой коробке, разместился черно-белый телевизор «Рекорд», который попытались превратить в камин, нарисовав пламя прямо на экране. Смотреть передачи было довольно забавно.
— Знаешь, он греет, — уверенно заявил хозяин.
Гоша приехал в Москву искать работу. Профессия у него довольно оригинальная — художник-оформитель. Раньше он жил в Ставрополе с родителями, которые упорно ждали, что сынуля перебесится и пойдет по их стопам. Мама с папой работали «коммерсантами» на ставропольском рынке, то есть покупали где-нибудь в Турции брючные костюмчики Chanel и сумки Fendi, а потом продавали это счастье наивным девочкам под видом дизайнерских вещей, каким-то чудом закатившихся на прилавок.
Гошу такие перспективы совсем не радовали, поэтому он в двадцать семь лет решил искать счастья в Москве. Родители понадеялись, что в столице ему вправят мозги, и даже сняли Гоше квартиру. В перспективе планировалось расширить бизнес до «точки» на Черкизовском рынке — Мекке всех «коммерсантов».