Здесь, в Восточно-Африканской рифтовой долине, наши предки, жившие в палеолите, дали начало одной из самых древних технологий человечества. Мы точно не знаем, кем были предки этой женщины, но она определенно принадлежит к двуногим прямоходящим человекоподобным предшественникам Homo kahilis, вида, который в школьных учебниках назывался «человек умелый, тот, кто изготовил первые инструменты». Возможно, она принадлежит к виду Kenyantkropus platyops или несколько большему по размерам Australopithecus afarensis. Она невелика по нашим меркам: рост примерно метр с небольшим и относительно субтильна. Объем ее черепной коробки, около 400 кубических сантиметров, менее трети объема черепной коробки современного человека, который составляет 1350 кубических сантиметров. Но это сравнение вряд ли честное. Судя по наиболее ранним ветвям нашего генеалогического древа, это человекоподобное существо – древний человек – просто гигант мысли. Она хорошо применяет свои умения и изготавливает инструменты, которые отличают ее вид от предшественников.

Сегодня каменные инструменты могут показаться простыми, но это был необычайный прорыв, позволивший нашим предкам добывать больше пропитания и защищать себя от соперников и хищников. Каменными инструментами можно было убивать зверей, намного превосходящих по силе древних людей, и отделять мясо от костей. В результате рацион древних людей изменился, стал более насыщенным белками и жирами, что способствовало дальнейшему развитию мозга.

Изготовление инструментов требовало знаний и умений. Постоянно растущая интеллектуальная мощь сочеталась с ловкостью рук, появившейся благодаря противостоящим большим пальцам. Но, возможно, самой важной была обретенная возможность сообщать знания об изготовлении каменных инструментов – так называемом скалывании – и передавать их из поколения в поколение. Интересно, что наши человекоподобные предки полагались не столько на вербальные выражения, сколько на эмоцию, экспрессивность и прочие разновидности невербальной коммуникации.

Чтобы развитие и передача знания стали возможными, должны были сойтись воедино многие когнитивные и эволюционные факторы. Техники скалывания были непростыми, и обучиться им было сложно, но они были решающими для выживания и последующего становления вида. В результате генетические и поведенческие признаки, которые способствовали выживанию и развитию, проходили отбор.

Это невероятный факт нашей истории, поскольку в тот момент мы стали видом, действительно владеющим технологией. Именно тогда человечество и технология начали свое долгое путешествие бок о бок. Как мы убедимся впоследствии, эмоции присутствовали в этом процессе с самого начала, и именно они сделали его возможным. Дальнейшая совместная эволюция позволила каждой из сторон вырасти до таких высот, достичь которых без взаимопомощи было бы невозможно.

Легко считать инструменты и машины просто «глупыми» предметами – с точки зрения человеческого разума. Как-никак у нас было преимущество на старте в миллиард лет, если учитывать примитивные одноклеточные формы жизни. Но со временем технология становилась все более умной и смогла превзойти нас в некоторых областях. Кроме того, это удалось ей за относительно короткий и незаметный промежуток времени, поскольку прогресс технологии происходит в геометрической прогрессии, в отличие от линейной эволюции человека.

И мы возвращаемся к важному вопросу: было ли дробление действительно технологией? Безусловно. Способность изготавливать каменные инструменты была, вне всякого сомнения, на острие высоких технологий для своего времени. (Плохой каламбур, но все же уместный.) Дробление было настолько полезным, что его использовали на протяжении более трех миллионов лет. В конце концов, жизнь наших человекоподобных предков стала в буквальном смысле зависеть от него. Изменение и совершенствование техник, применяемых для придания инструментам формы, были мучительно медленными, по крайней мере, эксперименты могли обойтись очень дорого, если вообще не были бесполезными. Местные запасы кремня – мелкозернистой осадочной породы – были ограничены. Изучение человеческих поселений и палеонтологическая летопись местности показали, что в нескольких регионах Африки запасы кремня несколько раз заканчивались, и его, предположительно, приходилось добывать в тех областях, где залежей было больше.

На основании палеонтологической летописи можно заключить, что потребовался миллион лет (примерно семьдесят тысяч поколений), чтобы перейти от примитивных камней с острыми краями к идеально обточенным инструментам с сотнями граней. Но несмотря на то что технология шагала вперед медленно, по-настоящему решающим фактором была возможность делиться ей и передавать процесс дальше. Скалывание не исчезло с исчезновением единственного гения палеолита. Поскольку технология была успешной и обеспечивала конкурентное преимущество, это знание тщательно передавали из поколения в поколение, и технология обретала новые, все более сложные формы и способы применения.

Образ наших человекоподобных предков, вытачивающих каменные инструменты, пребывал с нами на протяжении многих десятилетий. Начиная с 1930-х годов Луис и Мэри Лики находили на раскопках тысячи каменных инструментов и заточенных каменных осколков в танзанийском ущелье Олдувай, поэтому все древнейшие инструменты, выточенные из камня, называют «олдувайскими инструментами»¹. Позже было установлено, что их возраст составляет почти 1,7 миллиона лет, а изготовили их, скорее всего, Paranthropus boisei или Homo kahilis.

Однако недавние археологические находки свидетельствуют о том, что наши древнейшие предки, умевшие изготавливать инструменты, жили намного раньше. В начале 1990-х годов при раскопках еще одного поселения палеолитической эры к северу от ущелья Олдувай, рядом с Восточно-Африканской рифтовой долиной были найдены еще более древние каменные инструменты и их осколки. В 1992 и 1993 годах палеоантропологи из Ратгерского университета, проводившие раскопки в районе Афара в Эфиопии, обнаружили 2600 каменных резцов и их фрагментов². С помощью радиоуглеродного датирования и магнитостратиграфии ученые установили, что возраст этих осколков 2,6 миллиона лет и это фрагменты самых древних из когда-либо изготовленных человеком инструментов.

Разумеется, когда возраст объекта составляет миллионы лет, найти прямые доказательства не всегда возможно. В 2010 году палеоантропологи обнаружили в том же регионе кости, на которых были отметины, характерные для царапин и надрезов, сделанных камнем³. Две окаменевшие кости – бедренная и ребро от двух разных видов копытных – свидетельствовали о систематическом использовании инструментов для удаления мяса с костей. Сканирование определило возраст костей приблизительно в 3,39 миллиона лет, и это означало, что древнейший человек, использовавший инструменты, старше еще на 800 000 лет. Если эти данные точны, то, судя по месту обнаружения и возрасту инструментов, их изготовили Australopithecus afarensis или имевшие более плоские лица Kenyanthropus platyops. Поскольку доказательства были косвенными, многие эксперты не согласились с выводами. Вопрос о времени изготовления столь сложных инструментов остался открытым.

Затем в 2015 году ученые сообщили, что окончательно определили возраст каменных резцов, стержней и кресал, обнаруженных в Кении в нескольких километрах от ущелья Олдувай. Они были изготовлены за 3,3 миллиона лет до н. э.⁴ (до н. э. – стандартное научное сокращение фразы «до нашей эры»). В ближайшие годы другие открытия могут увеличить возраст первых изготовленных человеком инструментов, но пока мы можем с полной уверенностью утверждать, что скалывание – одна из древнейших технологий человечества.

Итак, у нас есть доказательства того, что одна из древнейших технологий в точности передавалась из поколения в поколение на протяжении более трех миллионов лет. Это впечатляет само по себе, но существует еще один фактор, который стоит учесть: как нашим предкам удавалось обучать навыкам, если языка еще не существовало?

Никто не знает точно, когда появился язык. Сложно даже установить, когда люди начали использовать настоящие синтаксические конструкции, не в последнюю очередь потому, что слова не оставляют физических следов, как каменные инструменты или окаменелые останки. Существуют огромные разногласия, касающиеся происхождения языка, от точки зрения самого Дарвина о том, что способность к использованию языка эволюционировала, до антиэволюционной Минималистской программы Хомского и неодарвинистских взглядов Пинкера. Однако мы выскажем несколько предположений о том, что язык появился и сформировался благодаря естественному отбору.

Несмотря на наше стремление очеловечить окружающий мир, у других приматов и прочих животных нет комбинаторного языка. Хотя многие виды используют уханье, крики и кличи, это лишь способ заявить о чем-либо или выразить эмоции, в лучшем случае – сообщить о сложившейся ситуации. Большинство этих звуков нельзя сочетать между собой или менять местами, чтобы они получили новое значение, а если и можно, как в случае с некоторыми певчими птицами или китообразными, их значение как устойчивых языковых единиц не сохраняется⁵. Кроме того, сигналы животных не несут в себе выражения отрицания, иронии или условия прошедшего или будущего времени. Проще говоря, язык животных не в полной мере эквивалентен человеческому.

Ближайшими в генетическом смысле родичами человека считаются обыкновенный шимпанзе (Роп troglodytes) и бонобо (Роп poniscus). Долгое время эволюционные биологи утверждали, что наш ближайший общий предок (или БОП) – вид-прародитель, от которого произошли и люди, и шимпанзе – жил около шести миллионов лет назад. Такой вывод ученые сделали, проанализировав частоту мутации некоторых участков ДНК. Сейчас общая частота мутаций у людей оценивается в тридцать случаев на потомка⁶. Однако недавно ученые повторно оценили темп молекулярных часов у шимпанзе, и оказалось, что он быстрее, чем считалось. По новым оценкам, ближайшим общим предком человека и шимпанзе мог быть вымерший вид подсемейства гомининов Sohelonthropus, живший приблизительно тринадцать миллионов лет назад⁷.

Различие на уровне одного гена, конечно же, не образует нового вида. По оценкам ученых, достаточное количество мутаций, необходимое для появления абсолютно нового вида приматов, такого как Ardipethicus, не могло накопиться за промежуток времени от десяти до семи миллионов лет назад. И все-таки это существенный интервал.

Можно ли точно определить, когда в течение этого долгого периода появился человеческий язык? Принято считать, что способность австралопитеков к устному общению не слишком отличалась от той же способности у шимпанзе и других приматов⁸. Многие эволюционные биологи сказали бы, что человеческий голосовой тракт не был структурно приспособлен к звукам современной речи, пока в результате эволюции не развилась подъязычная кость со специфической формой и расположением. Вместе с идеальной формой гортани это, предположительно, позволило людям издавать сложные звуки, основанные на фонемах (чего не могли наши родичи-шимпанзе) примерно 200 000–250 000 лет назад⁹. В последние несколько лет выдвигались предположения о том, что неандертальцы также могли обладать способностью к речевому общению. В любом случае, это произошло через множество лет после того, как Australopithecus afarensis, Paranthropus boisei и Homo kahilis окончательно исчезли с лица земли.

С другой стороны, многие генетики считают, что вариант гена FOXP2 мог сыграть важную роль в обретении людьми способности производить и регулировать язык¹⁰. В гене FOXP2 закодирован фактор транскрипции под названием Р2, протеин из семейства Forkhead, мутировавший у современного человека и высококонсервативный у других млекопитающих. Факторы транскрипции – это протеины. Они связаны с определенными последовательностями ДНК и контролируют темп их транскрипции в информационную РНК, которую рибосомы используют для кодирования аминокислот.