Он знал мою историю: от начала и до конца. Знал, кто я на самом деле и что из себя представляю. Он был в курсе всех моих прегрешений, моей темной, бездонной стороны бездушного монстра. Не говоря о том, что я изначально был демоном, а его сестра – хрупким, хоть и весьма смелым человеком. Возможно, именно поэтому он выступал против наших отношений, грозясь, чтобы я лишний раз даже не смел смотреть в её сторону. Он не переставал напоминать мне о том, как легко я могу её сломать, если что-то пойдет не так. Он говорил о человеческих чувствах, о слабом сердце, способном остановиться от достаточно сильного, но по нашим меркам незначительного потрясения. О его сестре… Будь это кто-нибудь другой, ему было бы плевать. Но это была она. И он не переставал напоминать мне об этом. Только…

Как бы там ни было, он всегда принимал меня настоящего и был рядом. Этот парень стал для меня настоящей семьей. Впрочем, как и весь их шебутной дом.

Может быть, именно поэтому за то время, что мы знаем друг друга, я по-прежнему не свернул ему шею и не скормил его язык свэйкам?

Я настолько привык ко тьме, что когда появился свет, очевидно, Дан повернул ручник на стене, заставив стеклянные шары, расставленные повсюду, зажечься, словно огненные цветы, распускающиеся лишь с последними лучами солнца, едва вздрогнул.

Темнота всегда казалась мне проще, привычнее и понятнее. Погрузившись в неё, я мог полностью остаться наедине с собственными «демонами» и не быть пойманным, думая о том, что кто-то способен увидеть обратную сторону моей души: уродливую, израненную временем и местами поломанную. По крайней мере, так было до встречи с Лайникс. До того, как я понял, что чувствую к этой девушке.

Аккуратно уложив её на небольшой каменный алтарь, который со всех сторон оброс белым мхом, я слегка отодвинул ее тело в сторону, чтобы мне хватило места лечь рядом. После чего посмотрел на друга. Похоже, он, как и я, испытывал некоторую растерянность.

– Просто скажи мне, что от меня требуется, и я все сделаю, – с чувством преисполненного долга поговорил он и сделал решительный шаг вперёд.

Повсюду стояли дубовые столы, покрытые специальной панелью, чтобы в случае пожара та не загорелась, осыпавшись пеплом. Они были завалены бумагами, книгами и дневниками. Немногочисленные шкафчики примостились по другую сторону стены. Я даже боялся просматривать их, зная, какие ингредиенты любил содержать мой дед. Но зато с уверенностью мог сказать, что здесь было все необходимое для проведения задуманного мной ритуала. Поэтому я спешно достал все, что нам потребуется, и разложил это на одном из столов.

– Давай приступим, – чувствуя некоторое нетерпение и тревогу, проговорил я, а затем начал расстегивать свое обмундирование, раздеваясь под весьма недоумевающим взглядом друга.

Я дал ему предмет, похожий на перьевую ручку: только вместо стального наконечника – мерцающий заостренный кристалл, и сказал:

– Тебе придется начертить определенные знаки на теле своей сестры.

Я скинул одежду, оставшись в одних штанах, а затем уверенным движением отдал ему лист, на котором были необходимые руны, выстраивающиеся в своеобразный рисунок.

Он взял его, но все же спросил:

– Что это?

– Ритуальные метки, которые нас свяжут. Справишься?

С минуту он разглядывал черные закорючки, исследуя каждую из них, а затем уверенно кивнул мне.

– Если это вернет ее к жизни, я справлюсь с чем угодно.

Зажав хагаи, он подошел к своей сестре, намереваясь сделать все необходимое, чтобы помочь ей. Я подхватил второй такой же и принялся выводить похожие рунические символы, сплетающиеся в хаотичные линии, но уже на собственном теле.

Через несколько минут я услышал:

– Готово! Что дальше?