В этом месте Пэм разрыдалась и сказала, что испытывает такое чувство ненависти, что невозможно представить, насколько оно выводит ее из равновесия. Ее злость была адресована полицейским, которые не стали искать сестру сразу же; а когда отец нашел тело, они прислали новичков, которые «настолько накосячили со следами, что убийцу так и не нашли».
Она испытывала ненависть и к жителям их городка, которые заставили Пэм и ее родителей ощущать себя «ненормальными» и вынудили их всей семьей «забиться в дом, как в клетку». В то время она получала огромное количество хулиганских звонков и странных писем, а в городке только и говорили, что об этом происшествии.
Пэм считала, что именно поэтому в дальнейшем она избегала социальных связей (у нее была всего одна подруга), а в старших классах не ходила на свидания. Пэм помнила, что на похоронах «была в ступоре» и только смотрела на реакцию окружающих. Она припомнила также, что была в аналогичном состоянии на похоронах деда, когда ей было семь, и ее пришлось вывести из церкви. Она не плакала, когда убили ее сестру, но примерно через два года, когда умер человек, который ей очень нравился, она с чувством разрыдалась и позже осознала, что горевала также и о сестре.
После смерти сестры Пэм спала в ее кровати (до этого у девушки была раскладушка) и носила ее одежду. Сестра была на два года старше Пэм.
Девушке часто снились кошмары про человека, залезающего в окно с ножом в руке, чтобы зарезать ее. Ей прописали лекарства, и кошмары прекратились. Но она по-прежнему боялась людей, идущих позади нее. За шесть лет она была на могиле сестры два раза.
1. Пациентка не в состоянии спокойно говорить о смерти, случившейся шесть лет назад. Найдя участливого слушателя, она сразу же начала крайне эмоционально рассказывать об этом.
2. У девушки налицо неспособность горевать в момент смерти.
В этой связи существуют два предположения: (1) социальное окружение девушки и правоохранительная система непреднамеренно самоустранились из ее жизни; (2) девушка стала отождествлять себя с сестрой. Очевидно, что неспособность горевать обусловлена непроработанными чувствами в связи с (1) поддержкой со стороны общества и (2) ее отношением к сестре. Имеющиеся данные позволяют выдвинуть две гипотезы. Первая состоит в том, что соседи стали избегать родных жертвы вместо того, чтобы успокоить и поддержать их, а полиция оказалась неспособна раскрыть преступление. Расцарапывание ладоней и порезы рук были средством выплеснуть чувство безысходности. В качестве альтернативной гипотезы можно предположить, что Пэм была настолько привязана к сестре — единственному человеку, которому она была действительно небезразлична, — что воспринимала процесс горевания как признание факта ее смерти.
Вне зависимости от правильности той или иной гипотезы психотерапевт должен обеспечить пациентке поддержку, которая позволит ей оплакать свою сестру. В ходе работы специалист установит и поможет пациентке понять, какие несовершенства ее характера и особенности отношения к сестре сделали для нее процесс горевания настолько затруднительным.
В заключение
Подводя итог, следует отметить, что нарастание насилия в обществе, несомненно, предъявляет ряд требований к медицинским учреждениям, оказывающим психологическую и психиатрическую помощь семьям жертв убийства. Реакция родственников на убийство члена семьи состоит из двух этапов. Фаза кризиса включает в себя острое горевание, в том числе немедленные реакции в виде вопросов об убийстве и нападавшем, о подготовке похорон и о ходе полицейского расследования. Фаза остаточных толчков и реорганизации включает психологические проблемы в связи с перенесенной утратой и социально-правовые моменты, обусловленные функционированием системы уголовного правосудия.
Мы рассмотрели два случая кризисного вмешательства: помощь человеку, оплакивающему гибель социального изгоя, и помощь человеку с незавершенным процессом горевания. Работники полиции и персонал отделений «Скорой помощи» могут помочь членам семей жертв, порекомендовав им обратиться к специалисту за психологической помощью.
13
Жертвы: выводы относительно реакций на сексуальное насилие
За минувшее десятилетие был достигнут значительный прогресс (1) в повышении уровня информированности о сексуальном насилии; (2) в оказании консультативной помощи жертвам; (3) в задержании подозреваемых; (4) в изобличении виновных; (5) в эмпирических исследованиях сексуально-агрессивного поведения. Так, Чэппел и Фогерти (1978) пишут о «настоящем взрыве» распространения информации об изнасиловании. Такая гласность и, как следствие, рост информированности общества в данной области привели к заметным достижениям в развитии форм и методов оказания помощи жертвам (McCombie, 1980), судебной реформе по делам об изнасиловании (Marsh, Geist and Caplan, 1982) и многочисленным исследованиям сексуальной виктимизации женщин (Walker and Brodsky, 1976; Holmstrom and Burgess, 1978; Chapman and Gates, 1978; Russell and Howell, 1984).
Наряду с этим в минувшем десятилетии наблюдалось неуклонное увеличение числа зарегистрированных случаев сексуального насилия при соответствующем росте боязни изнасилования (Warr, 1985). Исследование последнего, проведенное в 1981 году путем анкетирования 181 жительницы городов, показало, что две трети женщин моложе 35 лет относят изнасилование к группе своих самых сильных страхов. Данные Уорра (1985) свидетельствуют о том, что большинство женщин испытывают умеренный или высокий страх перед изнасилованием начиная с подросткового возраста и вплоть до 35 лет. Он утверждает, что боязнь изнасилования продолжает оставаться значительной проблемой и лишь усугубляется. Анализируя данные опроса жителей Сан-Франциско, Рассел и Хауэлл (1984) приходят к выводу о массовом характере сексуального насилия над женщинами.