— Эллен Старк говорит… — начала она, но Фред потемнел при одном этом имени. — Она говорит, что юрист ее Кабинета будет защищать тебя вместе с Маркусом. Говорит, что…
— Нет, — отрезал ее муж.
Кровать посередине провисла. Они лежали лицом к лицу, не касаясь друг друга, и говорили одними глазами, как всякий раз. Фреду не терпелось высказаться первым. Его взгляд рассказывал о целой череде неприятных инцидентов, и даже страх там сквозил. Он страдал от одиночества, от унижений, которым подвергался в тюрьме. Мэри едва сдерживалась, так ей хотелось его обнять.
После часа такой беседы Фреду стало немного легче. Он блаженно зевнул и поднял бровь, показывая Мэри, что теперь ее очередь.
Та старалась не слишком показывать, как она счастлива. Спасение Эллен из клиники до сих пор было у всех на устах, и евангелины вновь оказались в центре внимания.
Мало того — благодарная Эллен решила разработать евангелинскую гологолли для сериалов, посвященных этому типажу. Имит еще не закончен, а все крупные студии уже рвутся приобрести его. «Голубая гагара» заказала тысячу копий, «Четыре ступени» на прошлой неделе — пятьсот. Все десять тысяч экземпляров ограниченного издания будут распроданы еще до официальной даты выхода в свет.
Но и это еще не все. Весь доход от продажи имитов «Белый день» — собственная студия Эллен — будет отчислять в фонд Ренаты Картер и Александры Перри для обучения и омоложения евангелин.
И это еще не конец. Эллен дарит по одной гологолли Мэри, Синди и другим работавшим в клинике линам. У меня будет своя гологолли, Фред. И она уже включена в сценарий «Шелковой Шерли»! Ты хоть представляешь себе, как это выгодно? Я за месяц столько не получаю, сколько она приносит за один день.
Понимаешь, что это значит? Что мы с тобой, Фред, обеспечены на всю жизнь. Когда ты выйдешь отсюда, найдем квартиру получше. Сможем поехать куда захотим и не возвращаться сколько нам будет угодно. Это значит…
Перед Мэри вдруг возникла Рената на своем травяном ложе. Это все еще случалось с ней раз по десять на дню. Мэри прослезилась, оплакивая ее, и Хэтти тоже, и Алекс. Даже Рейли. Не потому, что он был тяжело ранен — он уже поправился и вернулся на службу, а потому, что Рейли такой безупречный расс.
Вынужденная оплакать столько людей, Мэри свернулась калачиком на кровати и промочила покрывало слезами. Ей очень не хотелось устраивать «вошкам» такой спектакль, но справиться с собой она не могла. А Фред просто лежал рядом и мучился.
Они вздремнули немного, все так же не соприкасаясь, но дыша в такт. Проснувшись, Мэри увидела угрюмый взгляд Фреда. Он показал на себя и, нарушая свое же суровое правило, дотронулся до нее. Взял ее руку в свои лапищи. Эти холодные руки пронизывали ее током, и она не разобрала, что такое он чертит пальцем ей на ладони. Лишь после повтора она узнала иероглиф «обязательство» с подтекстом «честность» и «неоплаченный долг». Когда Мэри подняла на мужа глаза, он втянул щеки и прижал палец к носу.
Она едва удержалась от смеха: ни дать ни взять Гуж! Но Фред не шутил — он пытался ей передать что-то очень важное. Он снова ткнул себя в грудь. Обязательство. Честность. Неоплаченный долг.
— Последний дубль был очень хорош, мар Скарленд, — сказал режиссер в микрофон. — Давайте-ка вернемся к Удивлению Сидя.
Мэри в записывающей кабине «Белого дня» села на табурет, сделала вдох, выбросила из головы все ненужные мысли.
— Готова.
— Я слышал, лина, с тобой случилось несчастье. Мэри удивленно подняла брови.
— Отлично. Перейдем к Удивлению Вставая.
— Я готова.
— Лина, мар Доддер умер! Мэри вскочила на ноги.