Мои рисунки соответствовали реальности вплоть до мелочей, мне и в голову не приходило изобразить то, чего не существует.

– Я построю его, когда разбогатею, и подарю маме. Там будет огромный игровой зал и бассейн с шариками, его мы поставим в нашей комнате. А еще горка, ведущая прямиком на кухню. И мы будем есть блинчики каждый день!

– В таком большом доме у каждой из нас могла бы быть отдельная комната, – заметила я.

Задумавшись, Скарлетт пожевала кончик цветного карандаша и непреклонно ответила:

– Нет, я хочу спать с тобой.

Вечером, когда мы вернулись домой, промокшие после езды на велосипеде, мама отправила нас в горячий душ. Потом я пришла на кухню, откуда доносился дразнящий запах макарон с сыром. Мама внимательно рассматривала рисунок Скарлетт.

– Чудесный рисунок, – сказала она и выглядела по-настоящему впечатленной. – Розовое небо, замок на берегу… Это один из лучших твоих рисунков, Алиса. Думаю, его следует вставить в рамочку.

Несколько секунд я ошарашенно молчала, а потом выхватила рисунок у мамы из рук.

– Нет, не надо!

Я положила его в альбом, рядом со своим рисунком, на который мама даже не взглянула, и пошла наверх, хмурая и сердитая донельзя.

Когда я вошла в нашу комнату, Скарлетт расчесывала мокрые волосы.

– Алиса, сегодня был лучший день в моей жизни! Я так люблю океан во время дождя…

При виде ее сияющей улыбки я устыдилась своей мелочности.

– Да, было здорово. А мама сказала, что твой рисунок очень красивый.

Лицо Скарлетт посветлело, и от радости она выпустила прядь, которую пыталась распутать.

– Правда? Ты сказала, что этот дом для нее? – с надеждой спросила она.

– Нет, я подумала, вдруг ты хочешь сделать ей сюрприз, – пробормотала я, чувствуя, что краснею.

Я убрала альбом с карандашами на полку и больше никогда к ним не притрагивалась. Думаю, я хотела наказать себя за то, что помешала маме вставить рисунок Скарлетт в рамку. Я по сей день виню себя за то, что лишила свою младшую сестренку той крохи нежности, которой мама ненароком ее одарила.

Я жду уже сорок три минуты. К счастью, я взяла с собой ноутбук и теперь нервно стучу по клавишам, пытаясь не обращать внимание на тиканье часов. В конечном итоге я сдалась под напором Анджелы и согласилась встретиться с Сараньей, ее двоюродной сестрой, телефон которой она прислала. Спорить с Анджелой, когда она что-то вбила себе в голову, – все равно что учить столетний дуб играть на укулеле. Попытаться, конечно, можно, но толку… Моя цель – попросить у Сараньи разрешения указать ее своим контактным лицом на случай, если со мной что-то случится. Вот и все. Мне нужны не друзья, а организованная, размеренная жизнь. Нельзя привязываться к людям, к местам, к прошлому. Я должна защитить себя, окружить себя колючей проволокой, которая отпугнет любого, кто захочет приблизиться. Мне достаточно Дэвида; по крайней мере, он никогда меня не осудит и не бросит. Если Саранья предложит встретиться снова, я скажу, что у меня много работы. Проблема решена.

Кузина Анджелы назначила мне встречу в маленькой чайной на улице Розье, в самом центре Марэ. Я добралась сюда пешком: сделала крюк, чтобы прогуляться по живописным берегам канала Сен-Мартен, и, поскольку вышла сильно заранее, успела пройтись по вымощенным булыжником узким улочкам самого романтичного района Парижа, где, как и полагается американской туристке, мечтаю однажды жить.