— Да ты что, Павлик?! Никогда мне не научиться ездить — о чем ты говоришь!

— А что тут сложного? Ничего тут нет сложного — я тебя научу!

— Ты что, забыл, сколько мне лет?

— Так, во-первых, ты для меня — всегда молодая! А во-вторых, учиться никогда не поздно!

— Все, хватит глупости говорить!

— Почему — глупости? Глупости — это говорить, что в нашем возрасте уже невозможно учиться! Вот это — глупости!

И тут в старушечьих глазах Рубины загорелись те самые озорные огоньки, которые так хорошо помнил Палыч все эти долгие годы и десятилетия. Те самые озорные огоньки, за которыми он и шел много лет назад, как нитка за иголкой. Те самые озорные огоньки, которые, увидев раз, он потом уже никогда не смог забыть.

— Ну не знаю… — сказала Рубина, но по глазам любимой Палыч понял, что его молодая старушка готова с ним вместе идти еще и не на такие чудачества.

Следователь разрешил Кармелите свидание с Рычем, только бы она не мешала ему провести беседу с Зарецким в нужном ему, следователю, русле.

И вот они сидят друг напротив друга — Кармелита и Рыч, дочь цыганского барона и ее охранник, возлюбленная Максима и покушавшийся на его убийство, жертва похищения бандитов и их невольный соучастник. Много всего было между двумя этими людьми. И, наверное, поэтому разговор как-то не клеился.

— Богдан, почему ты не отвечаешь на мои вопросы?

— Мне стыдно смотреть тебе в глаза, Кармелита. Я — преступник, я виноват перед тобой, а ты говоришь, что вы с Баро хотите внести залог для того, чтобы меня отпустили…

— Но я тебя давно уже простила. А прошлое… прошлого не вернешь.

— Ты-то простила… Вот только я себя простить не могу!

— Может быть, ты просто не хочешь принимать помощь от моего отца?

— Принять помощь от человека, которому я принес столько зла?!

— Но он же сам искренне хочет тебе помочь!

— Скажи мне, это его, наверное, Люцита уговорила?

— Богдан, ты что, не знаешь моего отца?! Разве можно его уговорить, если он сам чего-то не хочет?

— Значит, и в самом деле Люцита уговорила…