К Люците — по нынешним временам означало: в больницу, где рядом со своим Богданом она проводила дни и ночи. Дочка с матерью обнялись. Люцита подробно рассказала о Рыче, о том, что он чувствует себя все лучше и лучше. А потом сама спросила:

— Как Кармелита? Как Баро?

— Рамир держится, бодрится, хочет показать, что все в порядке. Но на самом деле ему очень плохо. Я из-за этого и пришла. Мучается он страшно. Все время переживает за Кармелиту. Мы же до сих пор не знаем, где она, что с ней. Может, ты…

— Да, мамочка, я все понимаю… Я Рубине уже рассказывала…

— Может, ты что-то видела, что-то знаешь о ней?

— Не знаю, как тебе это описать. Но вдруг я увидела, что Миро и Кармелита вместе. Мне кажется, что они счастливы быть рядом.

— Что ты? Неужели все так хорошо?

— Боюсь, что нет. У меня плохое предчувствие. Очень плохое!

— О Господи! Что это значит?

— Это значит, что они живы, что они вдвоем, рядом друг с другом. Но жизнь их в опасности.

— Доченька, но где же они? Где?!

— Вот этого, мама, я пока никак не могу рассмотреть…

— Ускорить процесс? — иронично переспросила Тамара. — Надеюсь, этот процесс не судебный?

— Нет, отнюдь! Ты знаешь, у меня тут есть один приятель в больнице, в регистратуре…

Тамара мгновенно напряглась.

— Ну если в регистратуре, то это скорее приятельница. Так?

— Ой, Томка, какая же ты все-таки ревнивая! Да-да, приятельница. Только вот именно приятельница, и ничего больше. Так вот что она мне рассказала по телефону.

— А зачем ты ей звонил?

— Тьфу ты елки! Зубы разболелись. Хотел уточнить, когда моя врачиха работает, в какую смену. Так вот, не мешай… Милиция как-то очень быстро и ловко вычислила того, точнее, ту, что погибла на пожаре!

— А регистратура тут при чем?