— Теперь ваш черед, герцогиня де Кармона, — проговорил король.

Хинеста подошла к Фернандо, опустилась перед ним на колени, откинула покрывало и громко сказала:

— Дон Фернандо, я люблю тебя.

Молодой человек вскрикнул, оцепенев на мгновение; потом, бросив долгий взгляд на донью Флор, простер руки к Хинесте, а она, охваченная несказанной радостью, бросилась к нему на грудь.

— Герцогиня де Кармона, маркиза де Монтефрио, графиня де Пулхар, значит, вы берете в мужья осужденного Фернандо, лишенного всего — имени, титула, состояния? — спросил дон Карлос.

— Я люблю его, государь, я люблю его! — твердила Хинеста.

И, заставив Фернандо склонить колена, она опустилась рядом с ним перед королем.

— Ну что ж, — отвечал дон Карлос. — Долг короля держать свое слово. Поднимитесь же, герцог де Кармона, маркиз де Монтефрио, граф де Пулхар, гранд Испании первого класса по своей супруге, сестре короля и дочери короля.

Затем, не давая действующим лицам и зрителям опомниться от удивления, он обратился к дону Рамиро:

— Теперь ваш черед.

Дон Рамиро неверной походкой подошел к донье Флор. Ему казалось, что в глазах его стоит какая-то пурпурно-золотистая дымка, а в ушах звенит пение всех небесных ангелов.

Он преклонил колено перед доньей Флор.

— Я люблю вас уже два года, — сказал он. — Дон Рамиро де Авила не смел признаться вам в своей любви, теперь же, в присутствии короля, своего крестного отца, дон Карлос де Авила смиренно просит вашей руки, сеньора.

— Сеньор, обратитесь к моему отцу, — еле слышно проговорила донья Флор.

— Сегодня — я ваш отец, донья Флор, и я отдаю вашу руку гонцу любви, — произнес король.

Все еще так и стояли — тремя группами, когда со стороны ворот Правосудия раздался топот копыт и появился всадник, покрытый пылью; дон Карлос по его одеянию тотчас же узнал германского дворянина. Всадник размахивал пергаментом и кричал:

— Король! Где же король?

Тут сам дон Карлос смертельно побледнел, словно из судьи превратился в подсудимого.

Всадник продолжал кричать:

— Король! Где же король?