Айн помолчала. Я шагал по старому пыльному цеху, в окнах которого не осталось ни единого целого стекла. Но все они повылетали очень своеобразно: художественно, оставив в рамах какое-то подобие подтаявших в центре гигантских снежинок. Красиво. Мелкие обломки оборудования, если это было оно, валялись тут повсюду, но строго полосами или аккуратными кучками. Проход всегда можно было найти. Магия нанесла на стены и пол многоцветные полосы, которые уже припорошило пылью и сором, придав ярким оттенкам мягкую пастельность. Вот это уже красивым назвать было нельзя. Зрелище почему-то пугало.

И где-то там впереди будто вздыхал огромный, но почти беззвучный вулкан. Движение его груди скорее ощущалось, как чувствуешь вибрацию в рельсе, хотя звук едущего поезда до тебя пока не добрался. Пару раз, доверяясь демонице, я останавливался и пережидал что-то, движущееся когда прямо передо мной, а когда и по диагонали. Настоящей угрозы не чувствовалось. Может, я просто до сих пор слеп и глух. Но ведь даже моя вынужденная спутница пока не знает пределов моих возможностей. Она может и ошибиться в оценке моей живучести.

А жить, между прочим, хочется, и очень!

У выхода из цеха притаилось скрученное в спираль перламутровое сияние. Айн уверила меня, что оно безопасно, и действительно, пройдя сквозь него, я почувствовал лишь лёгкое покалывание, даже, пожалуй, тонизирующее. А вот на лестнице пришлось попрыгать. Здесь магия дышала широко и размашисто, и кое-какие из её выдохов могли меня… скажем так, на время озадачить. Ничего смертельного, но зачем раньше времени напрягаться? Проще где-то пригнуться, а где перепрыгнуть.

Верхний цех пострадал значительно. Половина стен была «покусана», часть обрушилась, пролом в потолке открывал взгляду серое небо, потому что от третьего этажа в этой части корпуса вообще мало что осталось. Так, груды обломков. Сюда пришлась одна из судорог зева, как пояснила демоница, и если очередная судорога случится прямо сейчас, она меня вытащить не сможет. Правда, предпосылок тому не ощущается, но мало ли. Дело зашло уже слишком далеко, зев мог давно уже оставить практику предупреждений.

— Так поясни, наконец, до чего дошло дело? Что случилось?

— Попробую. Что такое зев, я разобралась, но не уверена, что смогу объяснить тебе. Попытаюсь. Вот смотри. Монильцы таскают, таскают энергии из демонического мира, чем дальше, тем больше. Те вступают в реакцию с местными энергиями, в какой-то степени своим антиподом. Выдают кучу побочных явлений, эти явления копятся, копятся, потому что половину их монильцы просто не отслеживают — не умеют. А потом вдруг всё это накопившееся достигает уже той концентрации, когда вступает в свою собственную реакцию. Образуется ядро, которое местные и называют зевом. Это даже не столько ядро, сколько эдакая прямоточная труба из нижних миров в высшие, через которую обмен энергиями пойдёт уже напрямую, а промежуточную ступень, то бишь Мониль, просто перемелет в процессе новой, грандиозной, вселенской реакции. Обычно в ходе подобных возникают новые миры. Возможно, и на этот раз произойдёт что-то подобное. На месте Мониля.

— То есть ты предполагаешь, что катастрофа уничтожит Мониль целиком? А не одну его шестую часть?

— По поводу одной шестой части эти оптимисты высказывали предположения, толком не разобравшись, что происходит. Они и сейчас ещё не разобрались, хотя и подозревают. Так что их оптимизм не выдерживает никакой критики.

— А Земля?

— Не знаю. Вот честно. Просто не знаю. Всё-таки это самостоятельный мир, хоть и слитый. Может уцелеть, может даже подняться в магическом плане, получив хороший такой заряд, типа пинка в зад. Может пострадать полностью или частично. Можешь рискнуть, плюнуть на монильцев, умотать к себе на родину и уповать на лучшее. Им уже сейчас будет не до тебя.

— Я так не могу. Жалко их.

— Кого? Монильцев? А тебе точно больше жалеть некого?

— Я вроде как обещал.

— Дурак ты, — равнодушно произнесла айн. — Лошара.

Какое-то время я шёл в молчании. Насыщенность воздуха магией уже начинала тревожить. Примерно так было в той аномалии, через которую я перешёл в Мониль. Потом стало хуже, чем тогда. Наверное, скоро пространство можно будет резать на куски разной формы и украшать ими салат.

— Сможешь перевести своё восприятие в разрежённую фазу? А то скоро не справишься с простым передвижением.

— Как тогда, в медитации с каменной дугой?

— Угу.

Пришлось поднапрячься, чтоб воспроизвести всю последовательность действий, которые я предпринимал когда-то в демоническом мире, чтоб пройти через очередное испытание. Но дышать и двигаться стало легче, значит, получилось. То есть, конечно, получилось, и без этих умозаключений вижу. Всё отлично получилось!