— Такие, которые делаются при заявлении в полицию.

— Каком еще заявлении?

— Для начала насчет тебя и Уильямсбергской Русалки.

Некоторое время Фенн молчал, разглядывая свои пальцы на красном мячике.

— Видимо, теперь у меня должны подкоситься ноги? — наконец спросил он.

— Лучше подумай о реакции копов. Особенно когда они посмотрят видео Кассандры.

Фенн ухмыльнулся:

— Знаешь, я так и не видел конечный продукт. Надеюсь, в фильме я хорошо выгляжу.

У меня зашумело в ушах.

— Ага, Митч, ты выглядишь великолепно, когда душишь ее… пожалуй, не хуже, чем когда бьешь или прижигаешь груди свечным воском!

Фенн выпустил мячик. Тот отскочил от стола и остановился у телефона. Фенн прищурился, ухмылка наконец исчезла.

— Да иди ты, Марч… эта сука была ненормальной, но ненормальной совершеннолетней. Она знала, на что идет, и ей это нравилось, так что не надо мне нотаций читать.

Я стиснул подлокотники и, видимо, изменился в лице. Фенн оттолкнулся от стола, отъехав в кресле на полфута.

— Она что, была твоей подружкой?

Я глубоко вдохнул и медленно выдохнул.

— Больше не называй ее сукой, — тихо сказал я.

— Как скажешь, — согласился он. — Я только имел в виду, что она не школьница, и копы это поймут. И в любом случае я могу рассказать, когда и где был.

— Конечно, копы поймут, и, конечно, ты расскажешь, но кто знает, чем заинтересуются другие конторы? Может, твоим бизнесом, а может, твоими клиентами…

Фенн прищурился.

— Какие еще конторы?