Утром, когда он открыл глаза, первое, что он увидел, была Лилиан, склонившаяся над ним.

— Доброе утро, милый! — Она провела рукой по его животу, как бы разрезая на части острым ногтем.

— Доброе!

— Как ты себя чувствуешь?

— Отлично!

— Это хорошо, я приготовлю поесть. — Девушка легко встала с кровати и прошла на кухню. — Что тебе хочется? Я принесла много продуктов.

«Как осуждённому на казнь, — вяло подумал Карл, — любое желание», — а вслух произнёс:

— Мне всё равно. Я не очень хочу есть. Лучше скажи мне, где ты берёшь продукты? Никогда не видел, чтобы ты ходила на работу. Да и есть ли она здесь?

— Ты забыл про Сару, мою приёмную мать. У неё небольшой огород. Да и рыбу здесь ловят. А что до моих заработков, то пусть тебя это не тревожит. Считай, что я в отпуске. Завтра пятница, ты знаешь. Если у тебя ничего не получится, то работа мне больше никогда не понадобится, да и тебе тоже.

— Ты что, похоронила меня? Я не собираюсь умирать!

Лилиан загадочно улыбнулась.

— Никогда нельзя ничего знать заранее. Не будь таким самоуверенным. В любом случае, теперь всё равно. Так или эдак, мы уже отмечены.

— Почему здесь нет людей? Я никогда не видел здесь ни одного человека, кроме Розы и Сары. Где все? Или мы тут одни?

— Нет, люди есть. Но боятся.

— Боятся чего?

— ЕГО.

— ЕГО? Но откуда они знают про него? Он что, опасен и для них?

— Нет, я не думаю, просто люди любят бояться. После гибели Дэвида они стали считать меня чем-то вроде ведьмы. Очень злой ведьмы. Я стала изгоем. Это Роза постаралась, конечно. Она распустила про меня самые нелепые слухи, вот люди и обходят мой дом стороной. Но в мои дела не лезут, опасаются последствий. Как-то был случай, один местный парень бросился на меня на улице с кулаками, обвиняя во всех грехах, он сильно избил меня, я еле до дому доплелась. Две недели лежала в горячке, Вероника и Сара ухаживали за мной. Сара тайком взяла у Розы зелье, чтобы я быстрее поправилась. Через неделю после этого на парня напали акулы, когда он купался в море. Раньше здесь никогда не было акул, тем более людоедов. Он сильно пострадал. Они оторвали ему ногу, руку пришлось ампутировать. Теперь он инвалид, да и в уме повредился. После этого местные шарахаются от меня, как от прокажённой. Но и преследовать перестали. Во всём видят чёрную магию. Слепцы! Просто страдают от собственной глупости. Боятся меня, глупцы, — Лилиан повторила это с каким-то затаённым удовольствием.

— Это не твоих рук дело?

— Нет, что ты. Зачем он мне? Я лежала больная. Спроси у Сары, если не веришь.