Еще в университете Иннокентий Михайлович включился в общественную жизнь Санкт-Петербурга и Сибири. В 1884 г. в столице возникло Общество содействия учащимся в Петербурге сибирякам, членом Распорядительного комитета которого был избран И.М. Сибиряков; к 25 годам он стал почетным жертвователем Общества попечения о начальном образовании в Барнауле и членом-ревнителем Общества попечения о начальном образовании в Томске. В 1889 г. Иннокентий Михайлович был избран членом Восточно-Сибирского отдела Императорского Русского Географического общества, а еще через два года стал членом-соревнователем этого общества в Петербурге. С молодых лет И.М. Сибиряков был пожизненным членом Санкт-Петербургского Общества попечения о бедных и больных детях, имел членство в ряде других общественных организаций и учреждений России, например, в основанном в 1893 г. «Обществе содействия физическому развитию». Значительную помощь оказал Иннокентий Михайлович Высшим женским (Бестужевским) курсам – первому в России высшему учебному заведению для женщин, пожертвовав 10 тыс. рублей на строительство учебного здания, общежития и т. д. Сибиряков часто сам инициировал многие научные и исследовательские проекты, которые впоследствии и финансировал. Так, например, по его инициативе было проведено первое в России крупное исследование положения рабочих на золотых приисках¹³.

В дальнейшем Иннокентий Михайлович выделил 420 тыс. руб. на пособия приисковым рабочим в случае увечий и других несчастных случаев. При этом он заботился не только о быте, но и о досуге добывавших золото рабочих. Известно, что на его пожертвования была основана и содержалась библиотека на Успенском золотом прииске. Храмы же строились, как правило, на всех крупных приисках, которые и свои названия получали по престольным праздникам расположенных на их территории церквей. И.М. Сибиряков с 1880-х гг. тратил свои средства не только на образовательные, культурные, научные проекты, но и выделял значительную сумму на устройство и благоукрашение храмов. Так, благодаря ему в Иркутске была возведена церковь в честь прп. Михаила Клопского в богадельне имени М.А. Сибирякова, а также построен храм Казанской иконы Божией Матери.

В конце 1880-х гг. И.М. Сибиряков совершил оказавшую на него заметное влияние образовательную поездку по Европе. В дальнейшем его биограф монах Климент отмечал: «Какой поразительный контраст! Сотни богатых людей едут за границу для удовольствия, привозят домой массу багажа, нахватавшись модных мыслей, начинают сеять у себя на родине смуты, безбожие, анархизм, или стараются умножить и без того многие капиталы, эксплуатируя чужой труд. Сибиряков, путешествуя по свету, учится христианской философии, открывает суету жизни, видит страдания честных, любящих Бога людей, решается идти навстречу тем, кто обездолен судьбой и, как в этом деле, так и в общении с Богом, в молитве, думает найти утешение своему скорбящему духу»¹⁴. После возвращения из поездки, в 1890 г. Иннокентий Михайлович поселился на квартире на Гороховой улице и всю свою благотворительную деятельность сосредоточил на церковной деятельности, его часто стали видеть в петербургских храмах и окрестных монастырях¹⁵.

Очевидец, наблюдавший быт Иннокентия Михайловича после его обращения к Богу, рассказывает о великодушии благотворителя следующее: «Кто только из столичных бедняков не был у него в доме на Гороховой улице, кто не пользовался его щедрым подаянием, денежной помощью, превосходящей всякие ожидания! Дом его обратился в место, куда шли алчущие и жаждущие. Не было человека, которого он выпустил бы без щедрого подаяния. Были люди, которые на моих глазах получали от Сибирякова сотни рублей единовременной помощи… Сколько, например, студентов, благодаря Сибирякову, окончило в Петербурге свое высшее образование! Сколько бедных девушек, выходивших замуж, получили здесь приданое! Сколько людей, благодаря поддержке Сибирякова, взялось за честный труд»!¹⁶ У благотворителя почти не оставалось личного времени, и тогда он решил организовать особое бюро для оказания денежной помощи, через которое раздал нуждающимся миллионы рублей. Вместе со св. отцом Иоанном Кронштадтским И.М. Сибиряков был учредителем Благотворительного общества имени святителя Иннокентия Иркутского в Санкт-Петербурге и его почетным членом. В 1890 г. Иннокентий Михайлович стал одним из учредителей Общества для вспомоществования нуждающимся переселенцам, начало деятельности которого совпало с голодом, постигшим Россию в следующем году.

Перемены в духовной жизни И.М. Сибирякова почти совпали по времени с прибытием в Санкт-Петербург с Афона главной святыни Свято-Андреевского скита – чудотворной иконы Божией Матери «В скорбех и печалех утешение». Именно этот чудотворный образ имел решающее значение в главном выборе жизни Иннокентия Михайловича, молившегося пред иконой вместе с настоятелем петербургского подворья скита иеромонахом Давидом (Мухрановым), который получил откровение о будущем монашестве Иннокентия и сообщил ему об этом. В начале 1900-х гг. иеросхимонах афонского Свято-Пантелеимоновского монастыря о. Владимир так описал это событие в своем дневнике: «В то время явился к Сибирякову отец Давид Андреевский, с чудотворною иконою и открыл ему видение, что он должен быть монахом у них в скиту. Сибиряков ответил, что и у него есть уже стремление к этому. Вот с того момента он и поступил к ним, сначала на подворье в Санкт-Петербурге, а потом и сюда на Афон и вполне предал свою волю отцу Давиду, даже и с многомиллионным капиталом»¹⁷.

Родные и близкие Иннокентия Михайловича несколько лет безрезультатно пытались отговорить его от ухода в монастырь. В это время И.М. Сибиряков по-прежнему не оставлял своей благотворительной деятельности, особое внимание уделяя духовному просвещению Сибири – он высылал туда книги в библиотеки по списку, рекомендованному Святейшим Синодом. На устройство детского приюта для девочек при Литейно-Таврическом кружке «Общества пособия бедным женщинам» Иннокентий Михайлович пожертвовал свой дом в Райволо (ныне Рощино) и капитал в 50 тыс. рублей. В 1896 г. И.М. Сибиряков передал 10 тыс. рублей Спасо-Преображенскому Валаамскому монастырю для строительства Воскресенского скита на месте, где стояла часовня св. ап. Андрея Первозванного (построенная двухэтажная церковь Воскресения Христова и все строения скита сохранились до наших дней). Известно, что и Коневецкому монастырю была пожертвована такая же сумма. При этом, по свидетельству современников, сам И.М. Сибиряков жил скромно, избегая роскоши и комфорта и даже отказывая себе во многом.

Между тем под руководством ставшего его духовным отцом иеромонаха Давида Иннокентий Сибиряков начал осваивать азы духовного делания и утвердился в намерении принять монашеский постриг на Афоне. При этом о. Давид хотел показать Иннокентию Михайловичу все сложности монашеской жизни, для чего они предприняли совместную поездку на Святую Гору. В ходе этой поездки произошло знаменательное событие. В Свято-Андреевскомскиту уже 25 лет строился огромный собор св. ап. Андрея Первозванного, но строительство шло чрезвычайно медленно из-за недостатка средств; в таком же незавершенном состоянии находилось строительство больничного корпуса с храмом свт. Иннокентия Иркутского. Желая помочь насельникам скита, вскоре после возвращения со Святой Горы Иннокентий Михайлович передал своему духовнику для завершения работ на петербургском подворье скита и на строительство собора св. ап. Андрея Первозванного и храма свт. Иннокентия Иркутского колоссальную для того времени сумму – 2400 тыс. руб.¹⁸. Именно на средства своего духовного сына о. Давид устроил в Санкт-Петербурге несколько благотворительных учреждений.

Постепенно И.М. Сибиряков твердо осознал, что монашество является единственно приемлемым для него путем, и в 1894 г. поступил в число насельников Свято-Андреевского подворья в Петербурге, в здании которого стал с того времени жить. Здесь 1 октября 1896 г., в возрасте 35 лет, Иннокентий Сибиряков принял от о. Давида постриг в рясофор и немедленно отправился на Афон в Свято-Андреевский скит. Скинув мирской костюм и примеряя монашеский подрясник, он произнес знаменательные слова: «Как хорошо в этой одежде! Нигде не давит! Слава Богу! Как я рад, что в нее оделся!»¹⁹.

Особенно привлекала о. Иннокентия безмолвная жизнь иноков. Возможно, в поисках уединения на него повлиял пример известного подвижника Свято-Андреевского скита молчальника Андрея, подвизавшегося за пределами обители. Отец Иннокентий взял благословение у игумена и построил недалеко от скита небольшую келлию с храмом в честь вмц. Варвары, прп. Михаила Клопского и прп. Давида Солунского, небесных покровителей его родителей и архимандрита Давида²⁰. Там он поселился вместе со своим духовным отцом, с которым теперь был связан неразрывно. Поэтому, когда о. Давида на короткое время снова назначили настоятелем Санкт-Петербургского подворья скита, инок вместе с ним приехал в столицу. В 1898 г. его духовный наставник вновь вернулся на Афон, и с ним о. Иннокентий. Там он 28 ноября 1898 г. принял постриг в мантию с именем Иоанн в честь Предтечи Иоанна – Крестителя Господня. По свидетельству иеромонаха Серафима, «с принятием ангельского образа инок Иоанн душевно оплакивал, что много времени потратил на суету и изучение мудрости века сего». Менее чем через год, 14 августа 1899 г., монах Иоанн принял постриг в святую схиму с именем Иннокентий в честь святителя Иннокентия Иркутского²¹.

В 1897 г. было завершено строительство больничного храма свт. Иннокентия Иркутского и Благовещения Пресвятой Богородицы, а 16 июня 1900 г. в скиту был освящен достроенный на средства о. Иннокентия грандиозный собор св. ап. Андрея Первозванного.

43. ИЕРОМОНАХИ МАКАРИЙ (РЕУТОВ) И ПИТИРИМ (ЛАДЫГИН). 1913 г.

Таким образом, Святая Гора получила храм, самый крупный на Афоне, в Греции и на Балканах, рассчитанный на 5 тысяч молящихся. Строительство этого собора обошлось Свято-Андреевскому скиту почти в 2 млн. рублей. В 1902 г., когда торжественно праздновалось десятилетие настоятельства архимандрита Иосифа, в поздравительной речи, обращенной к настоятелю, иеромонах Владимир сказал: «Пред началом постройки собора вы не раз говаривали: „Только надо с помощью Божиею начать дело, а Матерь Божия поможет нам“. И действительно, Пречистая Помощница беспомощных помогла вам, послав человека (блаженной памяти схимонаха Иннокентия Сибирякова), который дал нам необходимые на это богоугодное дело средства»²².

На торжество освящения Андреевского собора прибыло на Афон много приглашенных, однако при этом имя ктитора нигде не прозвучало. Все земные деяния были преданы им забвению. Известно, что благотворительность схимонаха Иннокентия на Афоне не ограничивалась только Свято-Андреевским скитом, в частности, одна из лучших келлий, в которой позже подвизался известный отшельник Парфений, была построена на его деньги.

Братия скита отмечала, что на Афоне схимонах вел аскетическую жизнь, никогда и нигде не позволяя себе выделиться среди остальных насельников. Паломник, побывавший в Свято-Андреевском скиту в 1900 г., также писал: «Здесь же, в одной из келий, принадлежащих Андреевскому скиту, живет отец Иннокентий (бывший миллионер, крупный сибирский золотопромышленник И.М. Сибиряков), ведущий замечательно подвижнический образ жизни. В этой келии пять дней в неделю не полагается есть никакой горячей пищи, а масло и вино употребляются только по субботам и воскресеньям»²³.

О духовном подвиге подвижника сообщал и монах Климент. «Приняв великий постриг, отец Иннокентий проводил строго постническую и глубоко безмолвную аскетическую жизнь. Нельзя не удивляться, как он, с детства привыкший к изысканным блюдам, питался грубой монастырской пищей без вреда для желудка и, проводивший время также с детства в веселом светском обществе, теперь оставался все время в келии один, беседуя лишь с Богом в молитвенных подвигах и наслаждаясь чтением душеполезных книг… В братии доселе вспоминаются и, вероятно, долго будут вспоминаться его братская любовь и неподдельное смирение, кои проявлялись у него во всех его поступках». По словам о. Климента, святогорским аскетам молодой схимник явил «образец совершенной нестяжательности и подвижнической жизни»²⁴. Еще одно свидетельство об о. Иннокентии составлено паломником иеромонахом Серафимом со слов настоятеля скита архимандрита Иосифа и братии в 1908 г.: «Дни своей иноческой жизни он проводил, пользуясь малым отдыхом, в строгом посте и горячей слезной молитве. Он в полной мере выполнил в иночестве заповедь нестяжания и послушания беспрекословного и вполне с дерзновением мог сказать с апостолом: «Се, мы оставихом вся и в след Тебе идохом»… С принятием святой схимы отец Иннокентий усугубил свои подвиги; он непрестанно был в богомыслии, творя… Иисусову молитву, а память смертная не оставляла его, но всегда с ним пребывала, и он нередко проливал потоки благодатных слез умиления в своей пламенной молитве». Отцу Иннокентию неоднократно предлагали принять сан священства, но он не согласился, считая себя недостойным²⁵.

26 сентября 1901 г. схимонах Иннокентий тяжело заболел, предположительно, туберкулезом. Последние дни он провел, лежа в келлии во вновь построенной больнице. За три дня до смерти его посетил настоятель Свято-Андреевского скита архимандрит Иосиф. Больной с глубоким смирением сказал: «Батюшка, простите меня, не могу я Вас встретить, как следует; ничего не могу сказать, кроме своих грехов». После этого о. Иннокентий исповедовался, над ним было совершено таинство соборования. 6 ноября 1901 г. после литургии в Андреевском соборе схимонах Иннокентий причастился Святых Христовых Тайн и в тот же день скончался – на сорок первом году жизни. 8 ноября его тело предали земле.

Через три года по афонскому обычаю честные останки были обретены братией скита. Они были темно-желтого воскового цвета, что является на Афоне признаком святости подвижника. Главу схимонаха Иннокентия по обычаю поместили в костницу скита на почетное место вместе с главами святых подвижников, старцев основателей скита – иеросхимонахов Варсонофия и Виссариона. По уважению братии к о. Иннокентию и по просьбе его сестры тело схимонаха оставили в земле рядом с Андреевским собором с западной стороны рядом с могилой первого игумена скита о. Виссариона. В сообщении о кончине бывшего миллионера в журнале Свято-Пантелеимоновского монастыря «Душеполезный собеседник» было прекрасно сказано словами Священного Писания: «О нем кратко и ясно можно так сказать: „скончався вмале, исполни лета долга“ (Прем. 4, 13)». Ныне честная глава схимонаха Иннокентия покоится в алтаре Андреевского собора для особого молитвенного поминовения, на ней рядом с его именем и датой смерти начертано – «ктиторъ Р.А.О.С.». На стене архондарика Свято-Андреевского скита сегодня можно увидеть великолепный венок, присланный сестрой о. Иннокентия на могилу брата²⁶. Нынешний (греческий) начальник скита архимандрит Ефрем удостоверяет, что схимонах Иннокентий (Сибиряков), в установленный день, почитается братией обители как ее ктитор.

В XX в. история Петербургского подворья Свято-Андреевского скита имела много ярких и трагических страниц. К 1914 г. на подворье насчитывалось 14 монахов и 10 послушников во главе с иеромонахом Макарием (в миру Матвеем Тимофеевичем Реутовым). Он родился 1 августа 1875 г. в селе Инаковка Кирсановского уезда Тамбовской губернии в крестьянской семье и с 1898 г. был насельником Свято-Андреевского скита на Афоне, где и принял монашеский постриг. В 1913 г. о. Макарий был назначен начальником (настоятелем) Петербургского подворья²⁷.

После завершения афонской имяславской смуты иеромонах Макарий и настоятель Одесского подворья Свято-Андреевского скита иеромонах Питирим (Ладыгин), чтобы упрочить свои позиции в России, добились высочайшей аудиенции у императора Николая II. Они прибыли 30 января 1914 г. в Царскосельский дворец и были представлены государю в присутствии обер-прокурора Святейшего Синода Саблера. Отцы Макарий и Питирим в качестве уполномоченных Свято-Андреевского скита выразили императору благодарность за прекращение иноческой смуты на Святой Горе и поднесли ему древний образ Всемилостивого Спаса византийского письма (XV века) и другие подарки. Это была первая (и последняя) в истории обители подобная аудиенция²⁸.