То, что вся остальная Зона знала как Большой Выброс, в Лиманске выглядело словно озеро зеленоватой жижи, над которым мерцало разными цветами испарение. И завыла сирена не ночью или на рассвете, а после обеда. И ушли люди не на свои закрытые предприятия, где они боролись с авариями только своими силами, а на огромную территорию железнодорожной станции. Именно там между вагонами и обнаружили разлив странной жидкости.
Техногенная катастрофа второго уровня — так решили в штабе города. Ерунда. Жидкость собрать, упаковать в бочки, причины разлива выяснить позже.
Отряд за отрядом шли к станции одинаково одетые мужчины. Высокие армейские ботинки на толстой подошве, плотный комбинезон — проверка радиоактивности не выявила, значит, облачаться в гермокостюмы не было нужды — на голове противогаз. В руках ведра и лопаты. В прошлый раз хлорную известь голыми руками собирали — и ничего, почти никто не умер.
Их было несколько тысяч — жители Лиманска, солдаты, свободные от караулов, пожарные, железнодорожники…. Они не знали, что озеро зеленоватой жижи — это одна из форм Выброса.
Первые тревожные вести начали приходить ближе к вечеру. Одинокие очевидцы путано рассказывали ждавшим мужей женщинам, что на станции происходит что-то очень странное. То один, то другой работник внезапно прекращал работу, сдвигал на лоб противогазную маску, счастливо смеялся и вдыхал полной грудью пары озера. Потом он бросался к ближайшему сослуживцу и срывал с него противогаз…. Вскоре в эпицентре аварии уже не было ни одного нормального человека.
Медработники отлавливали надышавшихся и отвозили в госпиталь. Те вели себя смирно, не сопротивлялись, смотрели вокруг совершенно детскими глазами и уже даже не отзывались, если кто-нибудь из знакомых звал их по имени.
Те, кого не удалось отловить медикам, разбежались по Лиманску. Их разыскивали родственники, уводили по домам, пытались вернуть память собственными методами. Пораженных неизвестным недугом оказалось более трех тысяч. Озеро, кстати, уже на следующее утро пропало, словно и не было его вовсе.
Пораженные неизвестным недугом безумцы никак не желали выздоравливать. Они вырывались из рук родственников и медиков, выбегали на улицы и скакали там на четвереньках, с каждым часом все более приближаясь к братьям меньшим.
Ужас начался, когда они все-таки проголодались…
При пораженном мозге тело демонстрировало совершенно фантастические возможности. Так, одним движением безумец мог оторвать руку взрослому человеку. Одним ударом ноги в тяжелом ботинке перебить позвоночник. Одним прыжком догнать убегающую жертву и сломать ребра.
Их еще пытались как-то вылечить отдельные любящие родственники. Но все чаще и чаще в Лиманске стали раздаваться выстрелы. Бойня продолжалась две недели. Когда сноркам стало нечего есть, и они ушли по тоннелям и мосту, рассыпавшись по всей Зоне, город оказался вымершим. В живых остались единицы. Живой снорк в семье — это, знаете ли, конец семьи…
Отец Ксанки стоял в охранении и, в отличие от своего брата Бориса, снорком не стал. И надо же было такому случиться — встретил на улице возле своего дома одинокого снорка и узнал в нем брата! И не смог выстрелить сразу…. А снорк брата не узнал — прыгнул и сломал его словно сухую ветку. На шум выскочила Ксанкина мать, подхватила ружье и убила того, кто совсем еще недавно был первым заводилой и гитаристом в любой студенческой компании, режиссером самодеятельного театра совершенно секретного предприятия и отцом симпатичного толстощекого малыша, четвертый год жившего без родителей у бабушки…
Стрелок почесал в раздумье нос, откашлялся:
— Понятно.
— Ты где был-то? — торопясь перевести разговор на другую тему, спросил Болотный Доктор.
— Я? С… товарищем общался.
— Два сапога пара! — засмеялся Доктор, — один весь мир ненавидит, второй — презирает…
— Смейся, смейся. А пару мыслишек этот хлопец мне сейчас подбросил. Особенно интересна мысль об обходе Выжигателя мозгов через Лиманск. Оказывается, наемники тем путем часто пользуются — их-то никто нигде с распростертыми объятиями не ждет.
— А меня с собой возьмете? — еле слышно прошептал Мика, но Стрелок услышал, поглядел весело:
— В следующий раз — обязательно. А пока ты еще слово, данное Пимену, не исполнил. Ксюху-то до хутора своего не довел? Не довел!