– Пьёт, – сдала я Бутча без зазрения совести, – как воду. И даже не закусывает. – Я пододвинула ему почти полную пиалу поближе и грозно сдвинула брови, чтобы девчонки не хихикали. Я думала, юнец откажется, но он… повелся. Повесил нос, выдохнул, и выпил залпом, закашлявшись, целую чашку чистого самогона. Одна из самых жалостливых алариек быстро поднесла ему морсу – запить.

Силен. Или правильнее будет сказать, так сильно желание быть точно, как Бутч? Я склонила голову на бок, с любопытством рассматривая это уже явно захмелевшее таджовское чудо. Трусоват, мало выдержки, умом не блещет… может силы не мерено? За что-то же его включили в пятерку? Или… пожалели?

– Выгнали? – спросила я. Вьюнош осоловело и непонимающе икнул в ответ. – Из рода говорю, выгнали?

Вьюнош печально закивал головой – да, потом торопливо замотал из стороны в сторону – нет, потом снова – да. Всё ясно. Таджо всегда питал слабость к таким вот… вы-родкам. Кого вышвырнули родные, отказались, выставили за границу родового круга и ещё и придали ускорение под зад, чтобы точнехонько упал мордой в самую грязь. Таджо любил таких. Спасать. Нереализованные детские чувства?

Главным блюдом сегодня был суп – его нам и подали. Точнее – это всё, что было, между обедом и ужином. Густой, наваристый, по лучшим аларийским рецептам. Перченный настолько, что вышибает слезу с одной обжигающе горячей ложки. Я дула, материлась про себя, и вкушала божественно прекрасное простое варево.

Маги с довольным видом кудахтала вокруг – кожа да кости, девочке нужно кушать, а не морить себя голодом по всяким подземельям.

Мы закончили, дружно вылизали ложки, закусили маленькими пирожками и сыто отвалились – так приятно послать этикет к псакам и кушать не в гостиной.

Вьюнош – уснул прямо на столе. Точнее его сморило, пиала самогона на голодный желудок, в сочетании с горячим и острым сделали свое дело – юнец дремал, сладко посапывая, изредка нервно дергая ресницами и все порываясь куда-то бежать.

– Т-ш-ш-ш, – я приложила палец к губам и осторожно на цыпочках пошла на выход. – Не будить. Проснется сам – я в библиотеке.

Девчонки захихикали, лукаво переглянувшись, а Маги закатила глаза и пригрозила половником.

– Если проспит до ужина – растолкайте, – шепнула я на ухо кухарке. – Где Ликас? – Наставник пропустил утреннюю тренировку, сославшись на срочные дела, и был неуловим после. Маги виновато отвела глаза.

– Он меня избегает, – констатировала я.

– Мисси…

– Мне нужны ответы Маги, – протянула я тихо. – Точнее тот, кто может мне их дать…

– Поговорите со Стариком, – после длинной паузы произнесла кухарка. – В поместье он один может не подчиняться приказам Мастера…

– … и может говорить. – Закончила я тихо. Повинуясь мимолетному порыву, я быстро чмокнула Маги в пухлую, вкусно пахнущую мукой и ванилью щеку – она покраснела от удовольствия и замахала половником на выход.

– Бегите, мисси, бегите… мы проследим.

***

В библиотеке книги летали целыми полками. Хотела бы я сказать «стеллажами», но моего скромного третьего хватало только на одну полку с книгами и свитками.

Одна из алариек принесла пузатый чайничек, который исходил паром, и печеньки, расставила всё на маленьком столике. Я удивилась – даже для Маги – это слишком, она только проводила меня с кухни.