— Вениций просит сообщить тебе, что он и остальные здесь присутствующие, наблюдали за сражением в качестве гостей Каратака. Он говорит, что использованная вами тактика повергла их в недоумение и он был бы весьма признателен, если бы ты разъяснил ему логику ваших действий.
— В другой раз. Сейчас я занят, — холодно ответил Веспасиан. — И скажи ему, что независимо от тактики исход сражения был предопределен. Недисциплинированные, не обученные строю ополченцы не могут одолеть армию, состоящую из профессиональных солдат. Главное, что мы победили и в конечном счете этот остров станет римской провинцией. Все остальное меня сейчас не волнует. Скажи ему, что я с нетерпением жду завтрашнего пира, когда он, как и все остальные, склонится перед Цезарем и поклянется ему в верности.
Пока Админий переводил, Веспасиан оглядывал представителей племен и был поражен презрительным выражением на лице самого молодого из них. В глазах юного бритта полыхало пламя ненависти, которую тот ничуть не пытался скрыть, даже поймав взгляд легата. Веспасиан чуть было не попался на удочку, вознамерившись поставить на место дерзкого юнца одним лишь своим волевым и непроницаемым взором, но потом решил, что это пустая трата времени, и повернулся, чтобы уйти. На губах молодого бритта появилась насмешливая улыбка.
Выныривая из шатра, Веспасиан поманил к себе пальцем Админия:
— Кто этот мальчишка?
— Беллоний, — ответил Админий. — Сын вождя мелкого северного племени. Его отец при смерти и послал сына вместо себя. На мой взгляд, не самый мудрый выбор.
— Почему?
— Ты сам видел. У него на лице все написано.
— Опасен?
Прежде чем ответить, Админий покосился в сторону молодого вождя.
— Не более, чем любой другой юнец, клюнувший на посулы Каратака.
— А Вениций?
— Он? — Админий рассмеялся. — Некогда он был великим воином. Был, да весь вышел. Только и знает, что вспоминать былые времена. Старый дурак, что с него взять.
— Ты так думаешь?
Веспасиан поднял бровь, вспомнив проницательный, изучающий взгляд пожилого бритта. Легату почему-то не верилось, что Вениций весь в прошлом. Походило на то, что Админий его недооценивал.
Глава 50
Легионы, расположившиеся лагерем перед Камулодунумом, пребывали в прекрасном настроении. Грязные, измазанные в крови, валившиеся с ног от усталости после форсированного (последовавшего за сражением) марша солдаты тем не менее ликовали. Да и как могло быть иначе, ведь римская армия одержала решающую победу, принудив Каратака с остатками его приверженцев бежать на север и искать убежища во владениях дальних, все еще надеявшихся сохранить независимость племен. Но таких было мало. В большинстве своем вожди варваров ожидали исхода последнего сражения и, получив известие о его результатах, поспешили в Камулодунум, чтобы принести клятву верности Риму. Теперь они могли сделать это безбоязненно, ибо непримиримые противники Рима были разбиты наголову. Столица Каратака открыла свои ворота императору, и назначенные на следующий день празднества должны были ознаменовать собой окончание кровавой кампании текущего года. Разумеется, о полном завоевании острова говорить пока не приходилось, но сейчас, в дни всеобщего торжества, об этом предпочитали не вспоминать.
Правда, некоторые ветераны испытывали разочарование в связи с тем, что триноваты сдались без боя и тем самым лишили легионеров возможности разграбить столицу, однако добыча и без того была изрядной. Тысячам пленных бриттов предстояло быть проданными на невольничьих рынках, а определенная доля выручки от этой продажи причиталась каждому легионеру. Но этим дело не ограничивалось.
— Поговаривают, будто император собирается сделать личное денежное пожертвование в пользу армии, — с ухмылкой промолвил Макрон, опустившись на траву рядом с палаткой. Глаза его блестели, ибо перспектива дополнительных выплат из императорской казны не могла не воодушевлять.
— С чего бы это? — спросил Катон.