— Дикари могут и подождать. День был долгим, и я у-устал. Скажи им… скажи им, что Цезарь рад их прибытию, но слишком занят важными делами империи, чтобы приветствовать гостей. А, каково сказано?

Нарцисс хлопнул в ладоши:

— Образец лаконичности и изящества, Цезарь!

— Да, я тоже так думаю.

Клавдий откинул голову назад и пренебрежительно глянул на Плавта.

— А ты что скажешь, командующий?

— Цезарь, я простой солдат, а не ритор и не обладаю той утонченностью, которая позволила бы мне судить об эстетических достоинствах изысканных речей прирожденных ораторов.

Клавдий и Нарцисс посмотрели на него молча, один с выражением снисходительного непонимания, другой пристально приглядываясь, будто бы в поисках намека на иронию.

— Верно сказано, — кивнул Клавдий. — Хорошо, когда человек сознает свои н-недостатки.

— Ты, как всегда, изрек истину, Цезарь.

Плавт склонил голову, и Клавдий, прихрамывая, направился к своему шатру. Нарцисс деловито засеменил рядом с ним. Потом командующий обернулся к военачальникам:

— Веспасиан!

— Да, командир.

— Тебе придется заняться этими представителями племен.

— Есть, командир.

— Проследи, чтобы их приняли и устроили как следует, с удобствами. Держись с ними уважительно, но не спускай с них глаз. Не нарочито, не оскорбительно, однако дай им понять, что они находятся под пристальным наблюдением. Слухи о покушении могут все-таки иметь под собой почву, а потому мы не вправе оставлять их без пригляда.

— Так точно, командир.

Веспасиан отсалютовал и вышел.

Его подопечные находились в штабном шатре. Войдя туда, легат сразу ощутил заметную разницу в настроениях туземцев. Одни при его появлении встали, приветствуя победителя с видом усталой покорности неизбежному, другие же остались сидеть на корточках, бросая на римлянина враждебные, исполненные горечи взгляды.

В стороне от прочих, стараясь держаться с чувством собственного достоинства, но без оскорбительного самодовольства в связи с тем, что он с самого начала поддерживал победителей, стоял Админий. Один из вождей, крупный, крепкий мужчина, подошел к Веспасиану, смерил его надменным и неприязненным взглядом, поднял руку в небрежном приветствии и заговорил. Легат жестом попросил Админия переводить.