– Ни слова больше! Пусть этот господин сам все расскажет. Я убеждена, что ему это хочется сделать.
Фигура потопталась в створе ворот и сделала шаг вперед. Мария за спинами сидевших коротко вскрикнула. Ее напугал не сам ночной гость, вовсе нет – за ним клубились несколько призраков, в которых угадывалась и женщина с белыми ногтями, и темный силуэт воина, и пара неуверенно топтавшихся мужчин, столь же белесых и расплывчатых в темноте двора.
– Тот, что повыше – Антон Рец, – уверенно сказала Агата. – А с комиссаром вы, Лири, и при жизни были знакомы.
Прямо под ногами центральной фигуры, мучительно реальной и никак не относившейся к призракам, оскалив пасть сидела собака, тоже словно сотканная из плотного густого дыма. Только зубы выглядели твердыми и пугающе острыми.
– Не хватает пылающего человека, – прошептал агент.
– Не волнуйтесь, он тоже появится. Это все его силы, он собрал, кого мог! – Агата ткнула пальцем в темную фигуру. – Не вмешивайтесь, от вас не будет толку.
Девушка открыла дверь и легко выпрыгнула наружу, в ночь, едва подсвеченную светом гаснущих фар.
– Все-таки это ты, девочка? – спросила фигура. – Как же я сразу не догадался…
И только теперь, освещая все вокруг заревом пожара, за ее спиной в глубине двора появился огненный силуэт Маркаса. Казалось, что кто-то плеснул бензина на его безумную плоть, отчего пылающий человек взревел и зашелся в сумасшедшем, изломанном танце, будто многорукий индийский бог. В воздухе запахло горелым, пугающей смесью бензиновой вони, жареного мяса и плавящегося пластика.
– Хорошо, что ты всех собрал, носатый, – жестко сказала Агата и пошла навстречу Каневски.
13. Кто боится Агату Фроман?
Он выглядел так же, как все эти дни: мятый мундир полицейского, синий с белыми вставками, длинный нос, живущий, казалось, своей жизнью. Только в маленьких глазках теперь тлело настоящее зло – не раздражение и досада, как раньше, а блестящая черная жижа. Словно нефть, она маслянисто блестела вокруг зрачков, заполняя все и стараясь выплеснуться наружу. И в осанке появилось нечто величественное, будто затюканный начальником вечный помощник наконец-то полностью осознал себя. Осознал и скинул со спины вечный груз подчинения.
– Ну, – спросила Агата, подойдя на пару шагов. – И зачем ты все это устроил?
– Попрошу на «вы» с работником полиции! – буркнул тот.
– Много чести! Какой-то жалкий тип, пользуясь обрывками знаний, разрушил всю нашу жизнь, а мне с ним – на «вы»?! – Агата громко фыркнула, вложив в этот звук максимум презрения. – Отвечай, что такого в доме? Что? Зачем это все было, зачем погиб мой отец?
– Мне нужен сам дом! – крикнул Каневски. Ага, на вид ты спокойный и уверенный, а нервы-то не в порядке…
– Я успела догадаться. – Агата обвела взглядом всю компанию призраков. В этот момент некто невидимый словно повернул регулятор громкости – округа наполнилась звуками. Тишина разом сменилась диким гвалтом: свист, хрипение, низкое рычание Уми под ногами, неясный шепот Лизы и ее мужа, скрежет сабель кукольного воина. Все вместе будто обрушилось на девушку сверху, пропитало ее насквозь.
Но изменилась и сама Агата. Вместо растянутого свитера и домашних джинсов она теперь была одета в облегающий черный костюм, на котором танцевали отблески огня пылающего Маркаса. Даже кроссовки, словно устыдившись соседству с черной кожей наряда, превратились в высокие шнурованные сапоги. Девушку можно смело снимать в таком виде в любом фантастическом боевике, даже без макияжа. Распущенные светлые волосы волной падали на плечи.
Каневски вздрогнул и посмотрел на свою соперницу по-новому. Вместо немного глуповатой девчонки Фроманов, которую он с самого начала не воспринимал всерьез, перед ним стояла юная воительница – не меньше. И хотя оружия в руках Агаты не было, вся ее тонкая фигурка, весь ее вид излучали вызов и агрессию.
– Ты хотел знать, кого из нас, Фроманов, надо было бояться? – спросила она. – Меня, гнусный человечек!