— Конечно.
— Работать с детьми и все такое? Некоторые из моих учителей, как это ни странно, не любят детей.
— Да, вот уж действительно странно, — произнес Джулиан, поднося ко рту тост с джемом.
— Мне кажется, я кое-что про тебя знаю.
— Да? — сказал он, отложив тост на тарелку. Она заметила, что это была одна из бабушкиных тарелок, которые обычно хранятся в столовой и достаются только на Рождество.
— Ты занимаешься репетиторством, потому что оно не мешает твоей писательской деятельности.
— С чего ты взяла?
Начало стихотворения, которое она нашла в его блокноте, то самое про беспечный — оставит, указывало на это. Но она не имела права его читать, а уж тем более дописывать, поэтому решила не вспоминать об этом неприятном эпизоде.
— Ты знаешь все слова.
— Ты думаешь, это самое важное для писателя?
— По крайней мере есть из чего выбирать.
Он посмотрел на нее. В его взгляде читался ум. Она немножко разнервничалась, но тут на ум пришло еще кое-что:
— Если ты захочешь, ты можешь писать по-итальянски.
Джулиан снова взял тост, откусил кусочек, наслаждаясь клубничным джемом. Об этом можно было судить по медленному движению его губ.
Итальянский. Погодите-погодите. Все смешалось у нее в голове. И тут возник вопрос: «Где сейчас распродажа?» Он ведь совершенно неправильно задавал этот вопрос. Похоже, у Джулиана с итальянским не очень.
— А где ты выучил итальянский?
Джулиан отхлебнул кофе, сделав очень маленький глоток. Иногда он был похож на европейского аристократа, каких показывают в фильмах. Руби никогда не встречала их в жизни.
— Преимущественно в Камеруне.
— В Камеруне говорят по-итальянски?
Руби не очень хорошо себе представляла, где находится Камерун, но знала, что в Африке говорят на европейских языках. Примерами тому были Нельсон Мандела и Французский легион. Наверное, итальянский, на котором говорят в Камеруне, отличается от итальянского, на котором разговаривают в самой Италии, тогда это объясняло проблему, возникшую с вопросом о распродаже.