– Спасибо за совет…
Последовала недолгая пауза, заполненная шуршанием одежды и возней, потом мужчина опять захохотал.
– Этот ножичек ищешь? Опа! – раздалось короткое бульканье упавшего в воду предмета. – Спасибо, очень сладкая ты девчонка… Но не обессудь, если увижу тебя еще раз, сразу застрелю – сама напросилась. Прощай!
Из-за камней быстро выскочил невысокий человек в камуфляжной тропической форме и исчез за ветвями. Оставшаяся женщина вдруг яростно, по-волчьи взвыла. Оскар не стал дожидаться, когда она выйдет из своего укрытия, и быстро ретировался. Он медленно вернулся на Базарную площадь. Там было десятка три торговцев, но, скорее всего, торговля еще только начиналась. Оскар прошел дальше, чтобы поглазеть на гавань. На рейде стояли два сухогруза с ржавыми бортами, еще один приткнулся к грузовому причалу. Около пассажирской пристани возвышался огромный туристический «крейсер». Так его называли за сильное вооружение, долженствующее защищать богатых пассажиров от нападения пиратов. Итак, жизнь на Корсике текла своим чередом и не собиралась угасать. Чем дальше Оскар шел по Аллее Наполеона, тем больше ему попадалось людей в шортах и модных безрукавных рубашках, гуляющих в тени стен или завтракающих в многочисленных кафе, расположенных прямо на улице, под пестрыми навесами. Скоро дома остались позади, уступив место редким виллам, утопавшим в садах. Однако вилл было немного. Их сменили громоздкие многоэтажные дома, в большинстве своем гостиницы. Если приглядеться, то за домами, далеко в горах, виднелись беспорядочно наставленные ветряки, которые добывали электроэнергию для Нового города.
Часы показывали 10.20, когда Оскар, свернувший в переулок, оказался перед аркой, проделанной в длинном девятиэтажном доме. Во дворе дома одну из дверей украшала табличка: «Корсиканская транспортно-телеграфная компания».
Туда-то ему и нужно было попасть. Эта компания владела единственным внушающим доверие средством передвижения на острове: железной дорогой от Аяччо до Бастии. По ней ходили составы, вполне заслуживающие названия «бронепоезд», в которых ездило много вооруженных пушками и пулеметами охранников и немного пассажиров.
Внутри, за дверью, раскрытой настежь, располагался небольшой квадратный зал с широкой стойкой с сидящим за ней клерком. Перед ней в данный момент стоял пожилой мужчина в белых брюках и рубашке с короткими рукавами. Рядом дожидался своей очереди еще один, отличающийся от первого небольшим брюшком, меньшим ростом и сомбреро, лихо сдвинутым на затылок. Справа, у стены, рядом со стойкой примостился лакированный столик, за которым сидела особа лет эдак тридцати. О, что это была за женщина! Не из тех «европейских красавиц», встречавшихся тут и там, – с грудями размером с дыню каждая и толстыми ляжками. Нет, эта была совсем другой – с грудью умеренных пропорций, скрытой свободной коротенькой рубашкой без пуговиц, не прятавшей от чужих глаз плоский живот и тонкую талию. Бедра были соблазнительно округлы, ноги стройны – это Оскар хорошо разглядел, несмотря на то, что их обладательница сидела. И даже икры у нее оказались гладкими и чуточку полными, как у маленькой девочки. При таком теле природа-мама могла бы уже не очень стараться над лицом (и она любит так поступать), по этой особе повезло: носик у нее был тонким и изящным, губы пухленькими, глаза – черными и большими. Темно-каштановые волосы небрежно спадали на лоб и плечи. Одна прядь норовила попасть в глаз, и прекрасная незнакомка задумчиво накрутила ее на палец. Оскар вдруг поймал себя на мысли о том, что не сможет пройти мимо столь очаровательного существа, не поговорив, как минимум.
– Здравствуйте, синьора! – сказал он слегка небрежно, будто пообщаться с ней ему не так уж и хочется.
– Привет, – ответила она, не глядя, рассеяно водя при этом по бланку телеграммы пальцем. Однако ее левая рука юрко спрятала под бланк маленький мятый листочек бумаги.
– Вы не стоите в очереди? – спросил Оскар, лучезарно улыбаясь, и был вознагражден: женщина поглядела на это произведение мужского искусства приставания к противоположному полу.
– Я думаю, все мужчины здесь окажутся джентльменами и пропустят даму вперед, даже если она не заняла очередь.
– Ахм, лично я – конечно, – Оскар продолжал улыбаться, но внутри у него все изменилось. Ему вдруг показалось, что он слышал этот голос раньше! Что-то в нем было не так, поэтому вспомнить до конца никак не получалось. Из-за старания вспомнить он уже не мог придумать слов для продолжения беседы и пристроился в очередь за пожилыми мужчинами. Вот так дела! В первый же день его постигло странное чувство «deja vu». Мозг лихорадочно искал зацепку в старой памяти, но ведь уже порядочно прошло времени с тех пор, как он был ближе, чем за три тысячи километров от Корсики. К тому же тощий старик нудным монотонным голосом ругал клерка за слишком, по его мнению, долгую возню с билетами. Второй старик с тяжелым вздохом достал длинный мундштук, вставил в него сигарету без фильтра и закурил. Дым был терпким и сладким. Сигарета? Ах да, на Корсике они всегда имелись – для тех, кто мог заплатить хорошие деньги. Остальные, как и везде, курили трубки или крутили «козьи ножки».
Воздух опять стал душным и раскаленным – а ведь еще нет и одиннадцати! Эти часы всегда были полны «знойного коварства», как любили говорить поэты. Люди, неосторожно попавшие под яростные лучи утреннего солнца, становились склонными к необдуманным и опрометчивым поступкам. Один из таких и ворвался в помещение КТТК, когда сварливый пассажир уже забрал, наконец, свои билеты и собирался уходить. Пистолет в вытянутых руках налетчика ходил ходуном, а лицо больше походило на маску ярости.
– Всем стоять, не двигаться!! Руки за голову!! – заорал молодой грабитель. Его грязная рубашка была расстегнута, на голове, на копне нечесаных волос, кое-как держалась белая бейсболка. Клерк за стойкой ему не понравился или же сделал какое-то подозрительное движение. Едва он привстал со стула, нервный обладатель пистолета продырявил ему лоб. Труп несчастного с грохотом упал на пол, цепляя за собой столик с бумагами. Оставшиеся в живых послушно завели руки за голову и старались не двигаться.
– Ты!! – крикнул грабитель Оскару. – Снимай кобуру и давай мне свою сумку.
Тот осторожно проделал все, что требовалось. Ситуация была пренеприятной: Оскару страшно не хотелось умирать здесь от пули этого шального грабителя, так глупо и бесцельно. Терять свое добро тоже не хотелось, однако. Человек без пожитков может что-то сделать, а вот пожитки без человека – никогда… К тому же какая-то часть разума подсказывала ему, что жандармы не дадут ограбить одну из самых уважаемых на острове контор.
– Теперь собери кошельки у всех остальных, выгреби монеты из-за стойки и выходи во двор! – снова закричал налетчик, стряхивая с Оскара его нелегкие раздумья. Он медленно принялся выполнять указания. Когда очередь дошла до женщины, она прожгла его взглядом, кричащим: «Сделай что-нибудь, ты, мужчина!» Оскар виновато пожал плечами.
– Bastardo! – прошипела женщина. – Трусливый ублюдок!
Оскар, нагруженный добычей, осторожно обошел налетчика. По пути он обдумывал план нападения, потому что был уверен в том, что молодчик пустит пулю ему в затылок, как только они отойдут подальше. Но на улице мелькнуло золотое шитье погон. Оскар резко прыгнул в сторону сразу за дверью. Грабитель нажал курок. Его пуля пронзила белую куртку одного из жандармов, остальные вскинули автоматы и открыли огонь. Раздались визгливые звуки рикошетов, глухой стон, стук и странный, похожий на вой волчицы, вопль. За десять секунд жандармы расстреляли в щепу косяки, продырявили, как дуршлаг, налетчика и невинных граждан. Один из старичков, стоявший справа, смог спастись, вжавшись в стену. Второму пули расцарапали щеку и порвали в клочья руку. Когда Оскар зашел внутрь, он лежал в большой луже крови и громко стонал… Несчастной же женщине досталось никак не меньше, чем бандиту. Ее прекрасное некогда тело теперь стало кучей истекавшего кровью мяса, и только идеальной формы икры остались целы, хотя и покрыты каплями крови. Оскар убрал шторку со своего левого глаза и поглядел на останки красавицы рентгеновским зрением. Увы, сердце не билось за крошевом ребер. Ничего не шевелилось в призрачном силуэте на полу. Двое жандармов в цилиндрических фуражках с козырьками с глупыми улыбками расспрашивали выживших о случившемся. Из двери, прятавшейся за конторкой, вышли еще трое клерков, которые наперебой громко заявляли, что они все видели и слышали. Старичок, в кулаке которого билеты превратились в мятую кучу бумаги, спросил голосом умирающего:
– Но как же, господа, вы ведь убили их всех! Третий жандарм, перевязывавший раненого, посмотрел на него снизу вверх: