– Олег Владимирович, да я же только что с Марса! – В голосе зазвучали возмущенные нотки: – Что, во всем Институте никого не найти для такой командировки? На всей планете?!

В его словах был резон: в штате Института числились и более опытные, и более грамотные работники, да и отделения в Самаре и Челябинске имели свои аспирантуры. Кроме того, командировка на Марс выхватила девять месяцев из жизни Ивана Прошина: месяц он просидел в карантине сначала на Земле, потом на Красной планете, месяц ушел на дорогу и полгода Иван выполнял различные задания Института непосредственно, как это говорится, на грунте. Межзвездное путешествие, предложенное ректором, грозило затянуться на пять лет, причем сами археологические изыскания занимали в лучшем случае год.

– А некому, Ваня, – покачал головой Мухин. – Ты у нас один остался свободный, все аспиранты наверху – Платформу готовят…

Он развел руками и уставился на Прошина.

– По рэнитам Парфентий работал, – пробормотал Иван. – Олег Владимирович, у меня долги накопились…

– В долгах ты, братец, не из-за командировок, а из-за собственного разгильдяйства, – усмехнулся Олег Владимирович, – и потом, долги твои – вопрос решаемый. А Парфенов не может – у него сын вчера родился.

– Я кандидатскую провалю… – сделал еще одну попытку Прошин.

– Думаю, отчет о твоей командировке можно засчитать за проект диссертации.

– Вот так запросто, – усомнился Иван.

– Ну, это должен быть хороший отчет, – Мухин улыбнулся – словно солнечный зайчик заиграл на каменном лице человека-легенды. – Мы дадим тебе перечень вопросов, да он готов уже, я только твой планшет в сети не вижу…

– А, сейчас включу, – Прошин завертелся на стуле, выуживая из кармана коммуникатор.

– Вот, вижу. Отправляю тебе папку, там Парфенов составил перечень вопросов, проездной до Байконура, посадочные талоны… Командировочные придется оформлять в бухгалтерии, у них там новые порядки, – Мухин покрутил головой, явно новые порядки не одобряя.

– Да мне ж на МТ пилить, бешеные же деньги, и на обсервацию я не успеваю, – не сдавался Иван.

– Ваня, ну что ты, Ваня, – Мухин страдальчески вздохнул. – Ну, ты же знаешь – после Луны веры им нет, Миллеру пришлось наших ребят с собой таскать, чтобы под регистраторы, под личную подпись оформляли открытие. И ты так же: снимай видео, фотографируй, все под электронную подпись – твою и руководителя экспедиции, информация уйдет с тобой на Землю, а то знаешь же нашу связь… Придешь ко мне кандидатом наук.

– Но…

– Не понимаю я этого, – словно в пространство сказал ректор. – Я в твои годы из командировок вообще не вылезал – новые миры, далекие звезды… Ты в Институт зачем поступал, Вань?..

К обеду ветер разогнал последние тучи и сам поутих, только-только шелестя ветвями березок, подсушивая сырую после утреннего дождя траву в помощь солнышку, спешившему отогреть промозглую влагой землю. Между березами и зарослями ольхи журчал ручеек, без затей названный Малым, с одного берега подпираемый соснами и березами Козловского леса, с другого, через небольшую поляну, забором турбазы.

Расположились возле ручейка, презрев удобства мангальной зоны. Расстелили пару одеял, распотрошили сумки и пакеты со снедью, кухонными принадлежностями. Готовить подрядилась Иринка Парфенова, оставив Славика нянчиться с сынишкой, помогать ей взялись Иринка же Кивилиди и Катя Никифорова, за Катей увязался Паша Герман, объявив, что женщин к мясу подпускать нельзя, а за дровами пойдут Вованы. Вовка Рыжий и Вовка Абдуллин тут же объяснили ему, кто пойдет, куда и с какой скоростью, и дело решил коньяк, разлитый по рюмкам, выпитый, усвоенный: «Пошли, Вовка». Яков взял гитару, и гитара бренчала: «А на безекторе скакал зеленый чертик…», мягко перебирала: «Ой, пойду, пойду…» Свободные от готовки перебрасывали мячик с взрывами хохота, криками: «Картошка!..» – вперемежку с требованиями не баловаться возле походной кухни. Один раз «картошка» отскочила прямо в тазик с салатом, и Катя выдала звонкую тираду, весьма энергично призывавшую игроков к порядку.

Отдохнуть за городом собрались двадцать человек из всего выпуска-2150. Жизнь раскидала вчерашних студентов: кто мерил просторы Солнечной, кто пробовал на вкус черствый хлебушек колониста, кто готовил Платформу к Эдему, а кого и среди живых не сыщешь. Сейчас примерно половина собравшихся прибыла из командировок, примерно половина собиралась в командировку, и первая половина позволила себе заправиться спиртным, загадочно подмигивая второй: «Пробочку понюхаешь?..» Никто, впрочем, не безобразничал. «Вся страна, весь мир смотрит на вас, – говорили им с первых занятий и до сих пор. – Помните, кто вы». В ближайшее время всем – кому раньше, кому позже – придется проходить медосмотры, сидеть в карантине перед стартом орбитального самолета, и жестокая медкомиссия запросто могла отсеять любителя выпить. Относительно свободными могли считать себя разве что чета Парфеновых да Ираклий Цхилава, по весне еще повредивший спину на горнолыжке, остальные перебрасывали мячик, принюхиваясь к ароматам, издаваемым походной кухней, три парочки улизнули в разные стороны, желая уединения, каковое было им предоставлено со всяческим пониманием.

Прошин растянул куртку на максимум – хватило укрыть Татьяночку и самому накрыться: солнышко солнышком, а в тени да возле родника ветерок протягивает… Так и сидели, прижавшись друг к другу, и локон волос возле Таниного ушка с красной каплей сережки щекотал губы Ивана.