— Ты дурак, Дрон. Я тебе сказал все. Абсолютно. Неужели ты думаешь, что меня что-то остановит?
— Можешь применить пы-ытку… ик… похмельем..
Только завтра утром. Сегодня — спать очень хочется…
— Ты большой дурак, Дрон. Мне что, нужно привести сюда девочек? И убивать их на твоих глазах? И каждая будет умирать долго, очень долго… Или — лучше детей?.. Сколько нужно уничтожить заложников, чтобы ты понял все правильно?..
Ну! Или — начать сразу с Маринки, она ведь похожа на Леку, специально подбирали…
Достать я его не могу. Дотянуться бы рукой — долго бы этот мудак не прожил… Но — плюнул. Попал в глаз. И то — хоть не хлеб, так мякинка.
Мужик аккуратно стер плевок платочком. Выпил неспешно бокал шампанского:
— Ты трижды дурак, Дрон. Твой любительский спектакль — не на ту аудиторию.
Тебе не выиграть время. У тебя его нет. Твоих «клопиков» наши специалисты конечно же обнаружили. И заменили игрушками похожими, но безвредными. Не знаю, с кем в паре ты играешь партию: партнеры тебя не услышат. И — не разыщут. — Он перевел дыхание. — Последний раз: сообщишь «ключ»?
Алкоголь застилает мозг. Разлепляю губы…
Выразился я коротко. Но оч-ч-чень нецензурно. Похабно просто. Русский язык, понятно, богат, но определенные вещи можно передать с нужной простотой и силой только определенными словами…
Лицо мужичка стало цвета вареного рака. Значит, и содержание донесено, и выразительность не утеряна.
— Ну что ж… Прикончить пару девчонок здесь никогда не поздно… Но думаю, это будет лишним… Мы же не маньяки, чтобы убивать ради удовольствия… Только для дела. Сейчас мы проведем один эксперимент… Очную ставку… Души и подсознания…
Он встает, достает клейкую ленту…
Я «плыву»… Голова безвольно свешена на грудь…
Мужик делает шаг…
Из кресла вылетаю как пружина… Смирнов опрокинулся навзничь… От долгого сидения и алкоголя я потерял нужную координацию… Встает… Пытаюсь освободить ноги — никак. Лента обмотана вокруг кресла…
Пошатываясь, приближается ко мне… Нос у него сломан, но он жив… Жив…
Делаю еще выпад и чуть не падаю вперед: держит лента. Удары в лицо опрокидывают обратно в кресло… Пять… Семь… Сознание начинает мутнеть… Во рту — вкус крови…
— Ну что, пришел в себя?