Солнце поднималось над каменными стенами каньона, заливая светом разноцветные кроны, птицы выводили утренние трели. Мир вокруг нас просыпался, и мы – надеюсь – приближались к моей милой Саре.

Пороги больше не вытряхивали из нас душу, и в воду мы не падали. Да, нам встретилась парочка заторов из брёвен, но мы обошли их, усердно работая веслом. Да, несколько раз нам пришлось, вцепившись в борта лодки, молиться, чтобы её не перевернуло, но по большому счёту сегодня утром река была на нашей стороне. Она несла нас через каньон в широкую солнечную долину.

Сам город Якима был довольно крупным. По крайней мере, по моим меркам. Мы проплывали под его мостами и слышали грохот колёс, цокот копыт и шум шагов. Уже наступил сезон урожая, и все спешили собрать и отвезти на рынок яблоки и груши из садов. От центра с его высокими кирпичными зданиями расползались деревянные дома и лавки. До нас доносились голоса, ржание лошадей, шипение и рокот то ли отъезжающего, то ли прибывающего поезда.

Я сжал челюсти. В таком большом городе сложно будет найти одну лошадь или одного торговца лошадьми. А мы ещё и задержались на сутки. Постепенно солнечный свет поблёк и небо затянули облака. Задул холодный ветер, пробираясь под мою потрёпанную одежду. Похоже, собирался сильный ливень.

Мы подвели лодку к берегу, оставили её под деревьями и отправились в город.

Грязные улицы кишели лошадьми, людьми и телегами. Мы добрались до центра – пересечения двух дорог, окружённых высокими кирпичными зданиями, – и встали там столбом, не зная, куда идти дальше.

А-Ки держался подле меня и тоже ошалело глазел на оживлённые улицы. Он казался даже меньше и несчастнее, чем я себя ощущал. Я наклонился к нему и ободряюще улыбнулся. Он кивнул, и я решил, что пора переходить к делу.

– Извините, сэр? – окликнул я первого попавшегося прохожего с газетой под мышкой. – Вы не знаете, где найти торговца лошадьми, мистера Кэмпбелла?

Он нахмурился, а когда увидел А-Ки, его лицо и вовсе стало сердитым, и он прошёл мимо, не сказав ни слова.

Мама всегда говорила, что на зло нельзя отвечать злом. Надо дарить миру хоть лучик добра, чтобы сохранить равновесие.

Я посмотрел на А-Ки, а он на меня. Тогда я постарался как мог передразнить грубого дядьку и скорчил противную, сердитую рожу. Сначала А-Ки растерялся, а через секунду сообразил, что к чему, и залился смехом. Вот, пожалуй, и лучик добра.

Сдаваться мы не собирались. Я спрашивал всех подряд, не знают ли они мистера Кэмпбелла. Некоторые смотрели на нас исподлобья или даже грубили, но в основном просто отвечали, что не знают ни самого мистера Кэмпбелла, ни где его найти. Закрапал холодный дождик, и улицы почти опустели. Я чувствовал, что моя лошадка ускользает от меня.

Наконец нам повезло.

Опрятный господин в костюме, спешащий в одно из кирпичных зданий, сказал:

– Кэмпбелл? Нет, сынок, извини. Не знаю. – Я уже хотел его поблагодарить и отправиться дальше, когда он добавил: – Зато тут неподалёку, если пойдёшь в том направлении, есть лавка Смитсона. Он сам кузнец и торговец лошадьми, пожалуй самый известный в Якиме. Если этот ваш Кэмпбелл сюда приезжал, наверняка Смитсон знает, где его найти.

– Спасибо, сэр! Спасибо!

Я схватил А-Ки за руку, и мы побежали по улице под колючим дождём.

Вскоре мне попалась на глаза большая вывеска с надписью: «Седло и хомут Смитсона – подковы, покупка и продажа лошадей». Здание было деревянное, с большой конюшней и загоном и со стеклянной витриной, на которой лежали сёдла и уздечки.

Я поспешил внутрь лавки прямо к плечистому дядьке в дальнем углу. Он рылся в каких-то ящиках под стойкой, и на нём был тяжёлый фартук кузнеца.

– Мистер Смитсон, сэр?