– Королем вас признали ваши люди. Мы вас им пока не признали, – Эдмар знал, что Станнис не изменится. Каким был солдатом до мозга костей, таким навсегда и останется. Но все же, на что он рассчитывал? Что те, кто ранее отказались признать его права на трон, ныне склонятся в униженных поклонах?

Из-за широченных плеч Баратеона выдвинулась его свита. Меллисандра встала справа, а трое остальных – слева. Кейтилин и Давос вопросов не вызывали. А вот толстяка Эдмар не знал. Хотя, судя по водяному и трезубцу на его камзоле, это был один из Мандерли.

– Король Станнис – истинный король, избранный Владыкой, воин огня, – не преминула напомнить Красная Жрица – стройная, грациозная и полногрудая женщина с медными волосами, необыкновенными красными глазами и безупречно гладкой, молочно-белой, кожей. На шее у нее была золотая цепь с рубином, а голос звучал низко, с едва заметным восточным акцентом. Несмотря на погоду, она одела лишь легкое платье красного цвета и туфли с узкими мысами. – К тому же он – возрожденный Азор Ахай, обещанный принц.

– Начинается, – насмешливый голос Мартелла мигом развеял всю торжественность слов Красной жрицы. – Принцев у нас и так хватает. Я сам, кстати, из их числа. Так что еще одним нас не удивишь. А насчет Азор Ахая… Где же его огненный меч? Где его славные деяния?

– Вы забываетесь, принц Оберин, – хмуро бросил Баратеон.

– Вовсе нет. Я ни единым словом не обидел никого из присутствующих. Я лишь говорил о несуществующем герое, – Красный Змей был еще тем засранцем, но в его присутствии Эдмар чувствовал себя уверенней. Все ж в глубине души он опасался Красной Жрицы и тех мистических сил, что за ней стояли. Возможно, стояли.

– Если лорды признают вас королем, лорд Станнис, мы окажем вам все положенные почести, – заметил Эдмар. Ситуация начала накаляться и он решил немного снизить градус. – Кейтилин, лорд Сиворт, рад вас видеть.

– Хотел бы я увидеться с вами при иных обстоятельствах, лорд Талли, – заметил Луковый рыцарь.

– Здравствуй, Эдмар, – с момента последней встречи Кейтилин постарела. Казнь мужа и гибель Робба, заботы и невзгоды наложили на нее свой отпечаток. Наложили, но не сломали. И все же она изменилась. Должна измениться, как он надеялся. Женщина куталась в толстый меховой плащ, а на голову накинула капюшон.

– Здравствуй, Кейтилин, – повторил Эдмар. Он считал, что названная сестра винит его если и не во всех, то в большей части тех несчастий, что обрушились на Север и Старков. Если она и дальше будет гнуть такую линию, то разговор их ждет тяжелый.

После того, как был представлен сир Вилис из дома Мандерли, процессия потянулась в Красный замок. Дюжина рыцарей охраняла Баратеона. Станнис пожелал познакомиться с принцем Эйгоном. Хотя, он назвал его мальчишкой, без всяких титулов.

– Мой брат Роберт едва не утопил страну в вине и долгах. Но при нем город хотя бы не горел, – заметил Станнис по дороге.

– Верно. Но и явных врагов у него не было. Таких, кто бы не побоялся устроить пожар, – напомнил Эдмар.

В Красном замке он с огромным облегчением передал Станниса на руки Мопатису и Коннингтону. Лорды ушли в один из малых покоев для серьезного разговора с Эйгоном. Мартелл, Красная жрица, Мандерли и Давос, как десница, отправились следом. Кейтилин Старк на какой-то момент оказалась покинутой.

– Не желаешь посмотреть, как я устроился? – поинтересовался Эдмар. – Заодно перекусим и выпьем вина. Наверняка, ты устала с дороги.

Он не хотел открытого конфликта, но был готов ко всему. Хотя, не стоило просто так отбрасывать Старков и те родственные связи, что их связывали с Риверраном. И теперь все зависело от женщины. Если она покажет, что изменила свою позицию, если подаст руку дружбы, то он ее пожмет.

– Пожалуй… – задумчиво протянула женщина.

– Тогда пошли, – они вышли из Твердыни Мейгора, прошли по мосту и очутились на Восточном дворе.

Многочисленные слуги, оруженосцы и рыцари поглядывали в их сторону с любопытством. Эдмар отпер дверь в личный домик тяжелым бронзовым ключом.

Внутри было светло и тихо. Талли здесь уже освоился и даже создал некоторый уют. На окнах висели занавеси. Угли в камине не успели окончательно прогореть, и от них шло приятное тепло. Вокруг тяжелого стола из черного дуба стояло несколько стульев и кресел.