— О-о, нет. — Она приоткрыла рот и растерянно посмотрела на Шоу, затем на Мюррея. Весь ужас случившегося стал ей теперь понятен. Мойра была одета во всё чёрное — по-видимому, это был тот же костюм, и котором она хоронила мужа. На протяжении нескольких предыдущих недель она выглядела красивой, цветущей, снова счастливой женщиной. Но все это осталось в прошлом. Оба сотрудника ФБР чувствовали её боль и ненавидели себя за то, что причинили ей эту боль. Она тоже была жертвой. Но у Мойры была ценная информация, и они в ней нуждались.

Мойра Вулф собралась с силами, со всеми остатками достоинства и дала самое подробное и точное описание мужчины, которое им когда-либо приходилось слышать.

Её голос дрожал, но она сумела договорить до конца, прежде чем потеряла самоконтроль. Шоу поручил своему личному помощнику отвезти её домой.

— Кортес, — произнёс Мюррей, как только за ней закрылась дверь.

— Да, сомнений почти нет, — согласился заместитель директора ФБР по следственной работе. — В его досье говорится, что он настоящий мастер по компрометации людей. Господи, как это похоже на него! — Шоу покачал головой и протянул руку за чашкой кофе. — Но ведь он не знал, что они собираются предпринять, верно?

— Если бы знал, зачем ехать сюда? — заметил Мюррей. — Однако почему следует считать преступников такими умными, а их поступки — логичными? Ну что ж, начнём проверять иммиграционные пункты, отели, авиалинии. Может быть, нам удастся выследить этого ублюдка. Я займусь этим. Как мы поступим с Мойрой?

— Она ведь не преступила закон, верно? — Это действительно было странным.

— Найдём ей место работы, где она не будет иметь доступа к секретным материалам, может быть, в каком-нибудь министерстве. Мы не имеем права разрушить её жизнь, Дэн.

— Согласен.

Мойра Вулф вернулась домой за несколько минут до одиннадцати. Дети не ложились спать и ждали её. Они решили, что её слезы были реакцией на похороны директора Джейкобса. Все они знали Эмиля и скорбели о его смерти не меньше сотрудников ФБР. Мойра почти ничего не говорила и пошла к себе в спальню, а дети остались в гостиной смотреть телевизор. Войдя в ванную, она подошла к зеркалу и уставилась на женщину, которая допустила, чтобы её соблазнили и использовали как... идиотку, нет, куда хуже, чем идиотку. Глупая, самовлюблённая, одинокая пожилая женщина, пытавшаяся вернуть молодость. Ей так хотелось любви, что... Что она обрекла на смерть — сколько человек? Семерых?

Мойра не могла вспомнить, глядя на пустое лицо в зеркале. У молодых агентов в охране Эмиля были семьи. Она связала крохотный свитер для первого ребёнка Лео.

И сейчас мальчик был слишком мал — он не запомнит, каким хорошим, красивым, прекрасным человеком был его отец.

Она виновата во всём.

Они погибли из-за меня.

Мойра открыла дверцу настенного шкафчика, где хранились лекарства. Подобно большинству людей, в семье Вулф никогда не выбрасывали старые лекарства и... вот она, пластиковая коробочка с пласидилом. Сколько осталось? Шесть, сосчитала она. Этого хватит.

— Что привело тебя сюда на этот раз? — спросил Тимми Джексон старшего брата.

— Я выхожу на «Рейнджере» для участия в морских учениях. Проверим тактику перехвата, которую я помог разработать. Кроме того, мой приятель назначен командиром авианосца «Энтерпрайз», так что я решил приехать на день раньше и присутствовать на церемонии. Завтра отправлюсь в Сан-Диего, а оттуда меня подбросят на «Рейнджер». Я уже договорился с пилотом САС.

— САС?

— Самолёт авианосного снабжения, — объяснил Робби. — Двухмоторная транспортная птичка. А теперь скажи мне, как обстоят дела в лёгкой пехоте?

— Все ещё носимся по горам. Во время недавних учений получил взбучку. Мой новый командир отделения сумел блистательно провалиться. Это несправедливо, — заметил Тим.