— Точно. — Приказ был отдан немедленно. Двое солдат вытащили тела убитых на середину аэродрома, и все отделение принялось ждать вертолёт. Рамирес расставил своих людей так, чтобы никто не приблизился к ним незамеченным, но больше всего его беспокоило, чтобы солдаты проверили своё имущество и не оставили что-нибудь здесь после вылета.

Пи-Джи взял на себя процедуру дозаправки в воздухе. При хорошей видимости это было несложно, но и с земли было легко заметить их. Конус начал выдвигаться из бака в крыле МС-130Е «Боевого когтя» на конце бронированного резинового шланга, и заправочный штырь «Пейв-лоу» выдвинулся навстречу, попав в самую середину конуса. Хотя нередко высказывалась точка зрения, будто такая заправка дело безумное — конус и заправочный штырь соединялись в двенадцати футах от сверкающего круга, образованного стремительно вращающимся ротором, и контакт между кончиком лопасти и шлангом означал неминуемую гибель вертолёта, — команда «Пейв-лоу» считала эту операцию совершенно нормальной, и каждый из членов экипажа имел в этом деле немалую практику. Впрочем, это не значило, что полковник Джоунс и капитан Уиллис не следили за процедурой с неослабным вниманием, не произнося ни единого лишнего слова, пока дозаправка не закончилась.

— Разделение, разделение, — произнёс Пи-Джи, втягивая штырь и удаляясь от конуса Он потянул на себя рычаг управления шагом ротора, чтобы подняться выше и удалиться от шланга. Услышав команду из вертолёта, воздушный танкер-заправщик принялся набирать высоту, где будет крейсировать в ожидании, когда вертолёт возвратится для следующей заправки. «Пейв-лоу» повернул к берегу, чтобы пересечь береговую черту в ненаселенном месте.

— Внимание, — прошептал Чавез, услышав шум. Это было тяжёлое дыхание восьмицилиндрового двигателя, нуждающегося в техническом обслуживании и установке нового глушителя. Шум становился все громче.

— «Шестой», говорит «Передовой», — сообщил он по радио.

— «Шестой» слушает. Говорите, — ответил капитан Рамирес.

— К нам едут гости. Судя по звуку, это грузовик, сэр.

— «Кинжал», говорит «Шестой», — немедленно скомандовал Рамирес. — Всем отступить к западной стороне и спрятаться в укрытия. «Передовой», отойдите назад!

— Выполняю. — Чавез оставил свой наблюдательный пост на просёлочной дороге и бросился бежать мимо сарая — он обогнул его на приличном расстоянии — через взлётно-посадочную полосу. Там он увидел Рамиреса и Гуэрру, которые оттаскивали мёртвых охранников к дальнему краю леса. Он помог сначала капитану, а потом, вернувшись на площадку, и Гуэрре. Всем троим удалось укрыться за двадцать секунд до появления грузовика.

Грузовик ехал с включёнными фарами. Их свет метался по дороге то влево, то вправо, освещая кусты, и остановился, наконец, рядом с сараем. Ещё до того, как был выключен двигатель и приехавшие спрыгнули на землю, было видно, что они озадачены. Как только водитель выключил фары, Чавез надел очки ночного видения;

На этот раз, их было четверо: двое в кабине и двое в кузове. Старшим был, по-видимому, водитель. Он огляделся по сторонам, не скрывая раздражения. Ещё через мгновение он что-то крикнул, ткнув пальцем в сторону одного из тех, что спрыгнули из кузова. Мужчина направился прямо к сараю... ( — Черт побери! Рамирес включил рацию. — Всем лечь! — приказал он безо всякой необходимости.)... и резким рывком распахнул дверь.

Пробив крышу, бочка с бензином, подобно космической ракете, взлетела вверх, оставляя за собой огненный след. Пламя от взрыва остальных бочек брызнуло по сторонам. Казалось, мужчина, который открыл дверь сарая, распахнул двери ада, но уже в следующее мгновение его чёрный силуэт исчез в пламени. Двух его спутников, что стояли поблизости, тоже поглотил этот бело-жёлтый пылающий костёр. Третий бросился бежать прямо в сторону солдат, но капли горящего бензина из взлетевшей бочки попали на него, и он превратился в пылающий факел, не успев сделать и десяти шагов. Кольцо огня охватило ярдов сорок, а в центре его метались четверо ещё живых людей, их пронзительные крики доносились сквозь низкое гудение пламени. И тут, прибавив новую силу к бушующему пожару, взорвался топливный бак грузовика. В общей сложности там находилось более двухсот галлонов бензина, и над лесом поднялось грибовидное облако, освещённое снизу языками пламени. Меньше чем через минуту к реву огня добавились хлопки рвущихся патронов в оружии охранников и вновь прибывших. Только ливень, прошедший в сумерках, помешал пламени перекинуться на окружающий лес.

Чавез обратил внимание, что лежит рядом с минёром.

— Твоя ловушка здорово сработала.

— Жалко, что эти мудаки приехали так быстро. — К этому времени крики уже стихли.

— Это верно.

— Всем собраться, — скомандовал по радио капитан Рамирес. Все подошли к капитану. Никто не пострадал.

Пожар быстро стихал. Бензин разнесло на большую площадь, и его тонкий слой быстро выгорел. Через три минуты от пожара осталась широкая выжженная площадка, по периметру которой все ещё горели трава и кусты. От грузовика остался почерневший остов, освещённый ящиком горящих факелов в кузове. Они будут гореть тут дольше всего.

— Что за чертовщина? — удивился капитан Уиллис, сидевший в левом кресле вертолёта. Они только что подобрали первую группу и набирали крейсерскую высоту. В системе ночного видения яркий отблеск на горизонте казался рассветом — Не иначе, разбился самолёт Да ведь это прямо на пеленге, где нам нужно забрать последнюю группу! — с опозданием понял полковник Джоунс.

— Превосходно.