Командир наемников некоторое время удивленно смотрел на ее неожиданную реакцию. Потом открыл рот от внезапного понимания.

– Да ну меня! Че, правда? Он тебе ребенка заделал? Ну, блин, вы даете! А когда это я его убил? А, это когда в живот тебя ударил? Берцем? А ты еще на полу лежала? – Пастор словно смаковал подробности, наблюдая, как каждое его слово вызывает стон боли и отчаяния у бьющейся в истерике Татьяны. – Не, ну это ты сама виновата. Кто тебя просил вставать между ним и мной? Сидела бы в углу тихонько, глядишь, вместе бы маленького Сашку воспитывали. Ох, какого бы бойца я из него сделал!

Командир наемников мечтательно причмокнул.

– Слышь, гнида, – тихий голос Егора прозвучал четко, заставив Пастора прекратить кривляния и посмотреть на него. – Абзац тебе! Ты, сука, будешь долго умирать. Я тебе обещаю.

Тот мгновенно стал серьезным. Он сжал шею Зорина так, что у того перехватило дыхание. Ствол пистолета болезненно впился в висок.

– Рот закрой, Ромео. Авторитетом не вышел – в мою сторону тявкать. Потом извиняться будешь. Это я тебе обещаю. А теперь, если не хотите, чтобы у этого олуха появилась новая дырка в голове, положите оружие на пол и тихонько сядьте на стулья. Сесть, я сказал!

Рукоять пистолета врезалась Дмитрию в область почек. Тот застонал, колени его подкосились, но крепкая рука не дала ему упасть на пол. Егор и Татьяна медленно опустились на обшарпанные стулья.

– Оксана, свяжи им руки. Оксана, хватит выть. Соберись, тряпка! Встань и сделай то, что я сказал.

Та вышла из своего укрытия и, виновато глядя на Дмитрия, пошла вперед.

– Прости, – тихо сказала она, проходя мимо, – прости, я не хотела.

– Ты не должна это делать, – прошептал Зорин. Рука Пастора больно сжимала горло, мешая говорить.

– Да нет, Димочка, должна. Должна! – с нажимом повторил командир наемников. – Забыла, кто тебя с улицы вытащил? Кров дал? Одел нормально? А? Кто все это сделал?

– Ты, – прошептала Оксана. Ее губы дрожали, а из глаз текли крупные слезы.

– Не слышу? – Пастор театрально оттопырил стволом пистолета ухо.

– Ты, – громче произнесла она.

Потом подошла к сидящим молодым людям, наклонилась и стала связывать руки Егора автоматным ремнем.

– И не забывай об этом! – сорвался на крик командир наемников. – А то пойдешь обратно в развалины – спать на голых камнях и жрать то, что падальщики не доели!

– Оставь ее в покое, – сказал Дмитрий. Ему было больно смотреть на унижение, которому подвергал девушку Пастор.

– Что ты сказал?

Зорин не выдержал. Нервное напряжение, копившееся в течение последних дней, снесло плотину страха и прорвалось криком.