Игры девочек и приматов женского пола в целом больше связаны с заботой, что обычно объясняют как выражение материнского инстинкта. Впрочем, я скептически отношусь к такой трактовке, поскольку термин «инстинкт» подразумевает стереотипное поведение. «Инстинктивное» поведение кажется негибким, не стоящим внимания, потому что оно, очевидно, не требует мозговых усилий. Термин «инстинкт» сейчас непопулярен среди тех, кто занимается изучением поведения животных. Хотя у всех животных существуют врожденные склонности, как и у людей, они дополняются обширным опытом. Это верно в случае естественного действия, такого как полет (птенцы могут быть невероятно неуклюжими, когда учатся взлетать и приземляться), или в отношении охоты, сооружения гнезда и, конечно же, материнской заботы. Очень немногие виды поведения инстинктивны в том смысле, что не требуют практики.
Девочка нежно обнимает и целует свою новорожденную сестру. Тяга девочек к младенцам универсальна для людей
Тяга приматов к уязвимым новорожденным и их заменам, таким как куклы и деревяшки, — это, без сомнения, часть биологии, и она больше характерна для самок, чем для самцов. То же можно сказать, например, о собаках. Беременные и ложно беременные собаки склонны собирать мягкие игрушки в доме, чтобы охранять и вылизывать их. Влечение к заменителям младенцев или щенков вполне логично, если учесть 200 млн лет эволюции млекопитающих, в течение которых забота о потомстве была обязательной для самок и необязательной для самцов.
Тем не менее это не означает, что самки рождаются с материнскими способностями. Новорожденный может автоматически тянуться к соску, но матери требуется научиться его кормить.
Это верно для людей так же, как и для человекообразных обезьян. В зоопарках многим человекообразным обезьянам не удается успешно заботиться о своем потомстве из-за недостатка опыта и примеров заботы о детенышах. Они держат малыша в неправильной позе для кормления или отстраняются, когда тот тянется к соску. Им часто требуется пример человека, чтобы компенсировать отсутствие информации. Зоопарки с беременными самками человекообразных обезьян часто приглашают женщин-волонтеров, чтобы те показали обезьянам, как кормить ребенка. Материнство и физическое сходство естественным образом объединяют людей и человекообразных обезьян. Обезьяна наблюдает за тем, как кормит человеческая мать, и копирует каждое ее движение, когда у нее появляется на свет собственный детеныш[54].
Юные самки приматов очарованы младенцами. Они проявляют к ним значительно больше интереса, чем самцы[55]: окружают молодую мать и пытаются подобраться поближе к ее младенцу. Они занимаются грумингом с матерью и — если повезет — получают возможность потрогать и изучить детеныша. Юные самцы редко оказываются в такой толпе, в то время как самки следуют за матерью повсюду. Они могут играть с новорожденным и таскать его с собой, если мать позволяет. Это служит подготовкой к тому дню, когда у них появится собственное потомство[56]. Эмбер, например, была любимой тетушкой для всех детенышей в колонии шимпанзе. Она носила их, щекотала и обнимала, но каждый раз возвращала для кормления, как только они начинали хныкать. В результате матери доверяли Эмбер своих детей куда более охотно, чем другим молодым самкам. Они всегда отказывали молодым самцам, которые могли быть достаточно грубыми и невнимательными, что представляло опасность для детеныша. Например, молодой самец может затащить младенца на дерево, что совершенно недопустимо, с точки зрения матерей. Эмбер такого никогда не делала.
Обучение помогает молодым самкам растить собственное потомство: кормить, защищать и переносить детеныша. Материнство — это одна из самых сложных задач, с которыми суждено столкнуться примату. Когда Эмбер родила первого детеныша, она сразу же оказалась идеальной матерью. Это редко встречается у человекообразных обезьян, но мы не были удивлены.
Тем не менее практика материнского поведения — это далеко не все, что интересует самок приматов. У людей куклы могут служить и другим целям. Кандидат в президенты Соединенных Штатов Элизабет Уоррен опубликовала в Twitter свое детское фото со множеством кукол и написала: «Со второго класса я мечтала быть учительницей. Здесь я со своей коллекцией кукол — я рассаживала их рядами и играла в школу»[57].
Самки приматов обожают играть в игры, в которых есть место воображению. Так, одна игра человекообразной обезьяны стала легендой в научных кругах, поскольку напоминала игру с вымышленной игрушкой. До тех пор игры с вымышленными объектами считались исключительно человеческой способностью. Первый намек на то, что человекообразные обезьяны могут выдумывать себе игрушки, появился, когда они, как мы видели, превращали бездушные предметы в игрушечных младенцев. Но этот конкретный случай оказался еще более удивительным, поскольку объект был полностью воображаемым. Он произошел с Вики, молодой самкой шимпанзе, выросшей во Флориде в приюте Кэти Хейс.
В свои мемуары 1951 г. Хейс включила главу под названием «Странный случай воображаемой игрушки на веревочке». Однажды Хейс заметила, как Вики обводит пальцем край унитаза. На первый взгляд это напоминало, будто она тщательно изучает трещину, но с чего бы ей испытывать к трещине такой интерес? Тут Хейс заметила, что Вики занята перетягиванием чего-то невидимого. В какой-то момент она дернула сильнее и вытащила «предмет» к себе обеими руками точно так же, как раньше поступала с игрушками на веревочке. Хейс показалось, что Вики тянет невидимую игрушку на невидимой веревочке, которая зацепилась за унитаз.
В последующие дни Вики все чаще играла в эту игру, подтверждая тем самым предположение Хейс. Например, обезьяна перекладывала невидимую веревочку из руки в руку, глядя себе за спину и вытянув одну руку назад, чтобы тащить игрушку. Однажды Вики позвала на помощь свою человеческую маму, когда воображаемая веревочка застряла и Вики не удавалось ее вытащить. Она все тянула за нее, глядя на Хейс. Хейс поддержала ее игру и бережно размотала веревочку для Вики, которая немедленно двинулась в путь, таща за собой невидимую игрушку[58].
Хейс едва могла поверить в собственное смелое предположение, упоминая, что рассказала эту историю всего лишь как «изумленная мать». Так много еще неизвестно об играх молодых приматов! Мы постоянно не обращаем внимания на детенышей. Игровое поведение детей также непростительно мало изучено. Хотя дети ежедневно с энтузиазмом посвящают играм многие часы, психологи по большей части игнорируют это, в то время как родители воображают, будто сами вдохновляют детей на эти игры. Вот почему мы так ожесточенно спорим об игрушках. Предполагается, что у детей едва ли имеются собственные интересы и что мы должны помогать им, выдавая игрушки в зависимости от гендера, чтобы они выросли «настоящими» женщинами и мужчинами. Или же направляем их к игрушкам противоположного гендера, чтобы у них появилась возможность вырасти просвещенными либералами. Оба подхода самонадеянны.
Лучше всего положить конец всем типичным разделениям на группы игрушек, которые встречаются в магазинах, и принять выбор, который делают сами дети, независимо от того, соответствует ли он нашим надеждам и мечтам. Отстаньте от них и дайте играть так, как им хочется. Более того, огромная часть игр имеет мало общего с игрушками или гендером, как в случае моего раннего увлечения животными или влечения детей к музыке, чтению, походам в лес или коллекционированию мелких объектов, таких как ракушки и камешки.
Единственная проблема заключается в том, что в одежде для девочек по-прежнему нет карманов!
2. Гендер. Идентичность и самосоциализация
Все, чего я хотел однажды утром на международной конференции в Амстердаме в 1991 г., это была чашка капучино. Стоя в холле конференц-центра со своей порцией яванского кофе, я взглянул на экран телевизора. К моему изумлению, на нем крупным планом показывали возбужденный мужской половой орган, который гладили и облизывали. Это была не порнография, а всего лишь реклама сексотерапии. Похожие эротические сцены я заметил и на других мониторах. В это время суток я ожидал увидеть утренние новости! Город Рембрандта и Анны Франк был, по-видимому, очевидным выбором для Всемирного конгресса по сексологии. В Амстердаме имеются знаменитый квартал красных фонарей, первый в мире музей секса, и здесь же ежегодно проводится большой гей-парад.
Хотя сексология — это не моя область, невозможно изучать бонобо и не вникать в их сексуальное поведение. Так же как сексологам крайне необходимо поинтересоваться жизнью животных. Но они абсолютно зациклены на людях — словно это наш биологический вид изобрел секс. Часть проблемы состоит в ошибочном мнении сексологов о том, что только люди получают удовольствие от эротических развлечений. Для других животных, как они утверждают, спаривание связано исключительно с деторождением. Я посетил конференцию, чтобы прочесть лекцию о бонобо и избавить сексологов от их диких заблуждений. По большей части секс у бонобо не слишком связан с размножением. Они часто занимаются им в комбинациях, делающих размножение невозможным, например в однополых парах. Также они могут спариваться, когда слишком молоды для размножения или во время беременности партнерши. У бонобо имеются социальные причины для секса. Они всегда ищут удовольствия.
Но хватит о бонобо. Пока я расставлял по порядку свои слайды (старомодные, снятые на 35-миллиметровой пленке), в холл поспешно зашел пожилой человек в мятом сером костюме. Он был ничем не примечателен, разве только самоуверенностью и своей свитой. Куда бы он ни пошел, дюжина молодых женщин и мужчин увивалась вокруг него, как фанаты вокруг поп-звезды. Они наперебой спешили поговорить с ним, взять его пальто или принести выпить. Скоро я выяснил, что это за человек, игнорирующий своих фанатов. Это был Джон Мани, один из основателей сексологии. Позднее в тот же день он читал лекцию под заголовком «Эпидемия антисексуальности: От онанизма к сатанизму».
В 1991 г. новозеландско-американский психолог Мани находился на пике известности. Ему было семьдесят, и он подарил миру язык, на котором можно было более разумно и спокойно говорить о сексуальной ориентации, о том, каково быть трансгендерным человеком, об атипичном строении гениталий, о сексуальной идентичности и, собственно, о самом гендере. До Мани на тех, кто не вписывался в общепринятые категории, как правило, старались не обращать внимания, считая их отклонением от нормы. Именно этот сексолог в 1955 г. предложил обозначение «гендер», который в прошлом использовался только для грамматической классификации. В английском языке мы признаем гендерное противопоставление слов «король» и «королева» или «баран» и «овца». В некоторых других языках гендер существительных отражается в артиклях, таких как «le» и «la» во французском или «der» и «die» в немецком. Мани позаимствовал этот грамматический ярлык, сказав, что для него гендер «относится ко всему, что человек говорит или делает, чтобы показать свой статус мальчика или мужчины, девочки или женщины». Он отделил гендер от биологического пола, зная, что иногда эти два понятия не совпадают. Он также основал первую в мире Клинику гендерной идентичности при Университете Джонса Хопкинса в 1965 г. Терминология, изобретенная Мани, обрела чрезвычайную популярность, когда феминизм провозгласил гендер социальным конструктом, а трансгендерные люди оказались признаны обществом[59].
Я больше ни разу не встречал Мани, но в более поздние годы его появления на конференциях, без сомнения, уже не были настолько блистательными. Невзирая на достижения и широко известные книги, он утратил свою репутацию. Причиной падения его популярности стала недооценка им роли биологии. Он оказался причастным к смене пола канадского мальчика, который из-за некачественно проведенного обрезания лишился большей части своего пениса. Мани убедил родителей мальчика удалить также и яички и вырастить сына как девочку. При рождении названный Брюсом, теперь он стал Брендой. Бренде ничего не рассказывали о его изначальном поле.