Так, решаем проблемы по мере их поступления. Первым делом надо заглянуть в пещеру. Вдруг она выведет меня наверх? А если это нора какого-нибудь зверя? Не хотелось бы мне сейчас встретить этрусса или ещё кого похуже. Поэтому ко входу подошёл тихо, стараясь не шуметь.

— А вот и мои предшественники, — вздохнул, увидев гору скелетов, усыпавших землю. Боже…да их тут сотни. Хороша ли была идея вернуться домой? Может и можно бы было смириться с жизнью в средневековье? Что мне этим пытается сказать Разлом? Что мне точно не выжить? Так вариантов у меня нет. Круг замкнулся. Либо я умру, либо увижу все, что должен увидеть и вернусь обратно, а если повезёт, то и окажусь дома. Пробежался по костям взглядом и, заметив несколько экипированных счастливчиков, пробрался к ним. С сожалением отметил, что пещера представляла собой небольшое углубление и не имела продолжения. Значит все-таки придётся взбираться вверх по скалам.

Происходящее приобретало странные черты: кто сносил сюда все эти тела? Не сами же они решили умирать один у другого на голове. К тому же, я сомневаюсь, что все они попали сюда разом. Может, где-то поблизости все-таки живет хозяин этой берлоги?

Решив, что дожидаться его ни к чему, быстро выбрал самый удобный топор, с извинениями снял с черепа одного из воинов, шлем, а с другого кольчужную рубаху. Увесистая. Уложил добычу в сумку. Окинул хозяйским взглядом остальных, надеясь найти ещё что-нибудь полезное, но кроме старых бурдюков с забродившим пойлом, бьющим в нос острым уксусным ароматом, и прогнившей верёвки ничего не нашёл. Что ж, на безрыбье и рак рыба. Берём что есть и не выпендриваемся.

Пробираясь к выходу, старался не наступить на кости, да так увлёкся, что не заметил зверя, застывшего у входа в свою берлогу. Нет, «зверь» словно не подходящее, потому как это существо было некой смесью животного и человека. Порождение совершенно невнятное и чудовищно отталкивающее. Вполне себе человекоподобные конечности в сочетании с вытянутой зубастой мордой, маленькими дырочками вместо носа и полным отсутствием глазниц, навевали мотивы из фильма «Чужой».

Кровь отлила от лица в неизвестном направлении. Я замер на пол пути, шокированно таращась на неведомое существо, способное своими длинными крюкообразными когтями выпотрошить меня, как рыбу. Потоки ветра заполнили пещеру гнилистым запахом, исходящим от существа, побуждая сжавшийся в комок желудок, содрогнуться в рвотном позыве. Благо, кроме кусочка солонины в нем ни крохи. Так что все единственным подзывом и закончилось.

Существо повернуло голову, обтянутую серо-голубой ящеричной кожей, и потянуло носом, улавливая аромат добычи. На месте, где должны быть уши, приподнялись и угрожающе завибрировали крупные чешуйки.

Я был замечен.

Отсутствие глаз и явно выраженных ушей толкали меня на мысль, что это создание полагается на своё обоняние. Поэтому, не теряя времени, я вскрыл прихваченный бурдюк, облил себя забродившим напитком, а остатки расплескал в разные стороны. Пространство вокруг заполнилось концентрированным уксусным запахом, перебивая даже аромат гнили. Зверь открыл пасть с частоколом зубов, роняя склизкую слюну на землю и высунул длинный язык, словно пробуя запах на вкус. Его грудной рык пробирал до самых костей, заставляя шевелиться волосы на затылке. Он сделал шаг во внутрь своей берлоги, отшвыривая в разные стороны кости. Чья-то нога пролетела над моей головой и ударилась о стену пещеры. Я едва успел пригнуться. Существо знало о непрошеном госте и пыталось вынудить меня себя выдать. Он то и дело принюхивался и разбрасывал в разные стороны скелеты, а я медленно пробирался к выходу, прикрывая каждый свой шаг шумом падающих костей.

Когда до выхода осталась пара шагов, небо, как полагается самым невезучим, разверзалось крупным дождём. Оставаться в пещере с этим коллекционером человеческих костей я не собирался, но и ливень в считанные минуты смоет с меня резкий аромат, делая видимым для зверя. В моем распоряжении слишком мало времени, чтобы попытаться залезть на утёс. К тому же, существо довольно атлетичного телосложения, быть может оно лазает по скалам куда лучше меня. Тогда мне точно конец. Благо туман развеялся, только на оценку местности у меня не больше пары секунд, а дальше спринт со смертью. И победивший будет только один.

Что ж, кто не рискует, тот не живет.

Перекинув сумку по диагонали через плечо, сделал несколько шагов из пещеры и огляделся. Штиль на море сменился высокими волнами, отсекая всякое желание соваться в воду. Зато скалы, что виднелась сквозь туман, рассекали линию берега, зияя небольшой прорехой. Это единственный выход на сторону, где не будет «чужого»! Он в эту дыру точно не пролезет, а я проскочу, другого варианта нет!

Наметив план, со всех ног кинулся к графитной скале, придерживая тяжеленную сумку. Как бы лямка не оторвалась. Но бросить ее нельзя, впереди ещё ждёт черт знает что. Дождь лил параллельно земле — такой силы завывал ветер, дующий прямо в лицо и разносящий мой запах на всю округу. Глаза заливали крупные капли, мешая чёткому обзору, а сапоги скользили по отшлифованной гальке. Подсохшая одежда вновь промокла до нитки, а за спиной раздался леденящий душу рык и шелест прибрежных камней под мощными ногами. Оборачиваться не надо, чтобы понять: меня учуяли и открыли охоту! Осознание придало мне сил и ускорения. Я бежал так, как не бежал никогда. Ни на боевой подготовке, ни во время боевых выходок. Однако моей скорости не хватало, чтобы держать дистанцию. Существо стремительно приближалось, клацая зубастой пастью. Я отчётливо ощущал это затылком и каждым сантиметром незащищенной спины. Впереди маячил просвет, оказавшийся ещё меньше, чем я предполагал. Пролезть бы туда самому. На случай неудачи прикидывал чем буду отбиваться, с горечью признавая, что, кажется, из этой передряги мне сухим не выйти.

Когда до скалы осталось не больше двух метров, я оглянулся. Ошалел от размеров пасти, скорости с которой неслась на меня эта машина для убийств, и того мизерного расстояния между нами, что могло быть преодолено в один прыжок. В голове вопил отборный такой, армейский матерный язык на тему моего скорого конца.

Страх жарил пятки, так что оказавшись у дыры, я прокинул через неё сумку и нырнул рыбкой, стесывая кожу на локтях и ладонях. Подтянулся на руках, вытягивая ноги, болтавшееся по другую сторону и зазывавшие зверя на обед. Он полоснул меня когтем по ноге и, упустив из своих лап, гортанно зарычал, спугнув стаю гнездившихся на скале птиц. Я рухнул на гальку спиной и отполз дальше от отверстия, напряжённо оценивая возможность зверя протиснуться в него. Существо просунуло руку, царапало и рвало камень, желая увеличить дыру, но успехов это не приносило.

Ждать, пока оно достигнет своей цели, я не собирался, поэтому схватил сумку и побежал дальше, увеличивая между нами расстояние.

Эта сторона берега переходила в плавный подъем, позволяющий взобраться наверх и уйти, наконец, с прибрежной зоны. От выброшенного в кровь адреналина, руки и ноги тряслись, а из груди вырывался истерический смех. Я бежал вдоль берега, но по возвышенной части, желая оказаться как можно дальше от того места. Когда силы меня почти оставили, а чувство безопасности превалировало над тревогой и желанием спасаться бегством, я рухнул на землю, тяжело дыша.

Проглядывавшийся сквозь хмурое небо диск солнца кланялся горизонту. У линии, где-то далеко в море, разыгралась гроза, сверкая молниями. Все недвусмысленно намекало мне, что хорошо бы найти или соорудить ночлег. Если буря дойдёт до земли, без крыши над головой мне придётся худо. Но в пещеру я все равно больше ни ногой!

Рана на голени оказалась не слишком серьёзной, по меркам ранения этруссом — жалкая царапина. Но от зверя шла такая вонь, что я забеспокоился о возможном заражении крови. Так что плеснул на неё алкоголем, прихваченным из дома, и сам сделал глоток. Нервы надо успокоить. С моря до суши доходила дробь громовых раскатов, подгоняя с принятием решения о привале.

Я огляделся.