— Мы их, конечно, пробьем сегодня… Но уверен, что на них ветер посвистывает… Бандюганы их давно очистили…

Из ящика, помимо всякого мусора, достали дамский никелированный «браунинг», довольно много денег и связку ключей. Я внимательно рассмотрел связку и показал остальным:

— Вот это ключи Бастаняна. Есть суждения?

— Может быть, — пожал плечами Куклуксклан. — Но вполне они могут быть и Нарика.

— Смотри — здесь четыре ключа. Два — типично квартирные. Один — автомобильный, фирменный, от «лексуса», и какой-то фигурный ключ неизвестного нам применения. Насчет «лексуса» мы сегодня запросим американцев — был ли у Бастаняна этот шикарный «японец». Но наверняка «лексуса» не было ни у кого из нариковской банды. Нет, я уверен, что эти ключи они отняли у почившего Бастаняна…

Известие об убийстве Нарика было для нас совершенной неожиданностью. Почти три дня трупы пролежали в домике на территории лепрозория. Вообще-то говоря, сам факт существования этого заведения был для меня большим откровением.

Как всем заурядным людям, мне не приходят в голову вопросы необычные — где, например, живут прокаженные? Лечат ли их? Куда они вообще деваются? Во всяком случае, даже не задумываясь, я был уверен, что эти заживо гниющие, распадающиеся люди содержатся где-то очень далеко, в полной изоляции, в недостижимых дебрях.

А оказалось — в сотне километров от столицы.

Обслуга и персонал больницы были выдрессированы и запуганы так, что никто никогда не заходил в корпус, который занимал Нарик. Только спустя несколько дней, увидев, что в доме, несмотря на холод, не топятся печи, они решили проверить — а что там происходит? Обнаружили зрелище, пострашнее привычных прокаженных, вызвали милицию — мы узнали об этом по сводке…

В доме стоял непереносимый смрад. Я вышел с Гордоном на улицу, закурили, и старик сказал задумчиво:

— Жуткие вещи происходят… Мы всю жизнь верили в величие и силу закона…

— Что — перестали верить?

— Нет, не хочу… Но вы посмотрите — зловещие преступления становятся актами возмездия… — Он растерянно развел руками.

— Не усложняйте, Марк Александрович. Балбес Любчик прав — волки от испуга скушали друг друга.

Я не выпускал из руки связку ключей, поскольку три ключа были обычными, встречающимися каждый день, а четвертый — совсем непривычной конфигурации, с фигурной головкой и крупно нарезанной бородкой.

— Взгляните, Марк Александрович, — показал я связку. — Мне почему-то кажется, что это ключ к какой-то большой и интересной тайне…

— Может быть, к большим ценностям, — усмехнулся Гордон. — Но где этот замок, который открывает хитрый ключ? В Нью-Йорке? Или здесь? Что это, ключ к секретному сейфу или банковскому хранилищу?

— Задайте мне вопросы полегче, Марк Александрович, — засмеялся я. — Это знал только Бастанян. Но он умер. И умер Нарик. А мертвым не нужны ценности и не интересны никакие тайны…