Вскоре вышли на большую поляну, где стоял старый шалаш. Десятка полтора полусгнивших жердей были составлены конусом. Несколько куч таких жердей белели, как кости, в густой, буйно разросшейся траве. От всего веяло запустением.
— Здесь была одна из стоянок партизан, — сказала Вера Алексеевна, когда отряд собрался на поляне.
Ребята разошлись, внимательно осматривая все вокруг. Каждый втайне надеялся найти хоть какой-нибудь предмет сурового партизанского обихода.
— Ребята, сюда! — позвал Ваня Горелов.
Все бросились к нему. Ваня стоял возле толстого, обросшего косматым зеленым мохом дуба, по локоть запустив руку в дупло.
— Что там? Что ты нашел? — раздались возбужденные голоса.
Ваня выбрасывал из дупла сухие, слежавшиеся листья, потом зашуршал чем-то и вынул полную горсть орехов.
— Я думал, наган или гранаты, а это партизанский склад орехов. Ох, и много.
— Это белка запасла в прошлом году на зиму, да, видно, забыла про них, уверенно, со знанием дела сказал Коркин.
Ребята безобидно посмеялись над разочарованным Ваней и с удовольствием воспользовались запасами рассеянной хозяйки-белочки.
…Часа через два отряд подошел к небольшому овальному озеру, лежавшему в ущелье между горами.
Под плоским утесом, почти у самого берега озера, стояли четыре шалаша, позванивая на ветру пересохшими листьями.
— Вот здесь и заночуем, — сказала Вера Алексеевна.
Ребята, облегченно отдуваясь, сбрасывали с плеч мешки, суетились около шалашей и нетерпеливо поглядывали на озеро.
Матвеев снял свой объемистый рюкзак и с трудом подвесил его высоко на толстый обломанный сук дикой груши, стоявшей в стороне.
— А мешок у вас, видно, потяжелее наших, — посочувствовала геологу Вера Алексеевна.
— Соразмерно комплекции; да и не на прогулку вышел, — отшутился Матвеев и, вздохнув, добавил:
— Такая уж наша работенка.
В лагере закипела работа: пионеры таскали свежие ветви, заново перекрывали шалаши, делали настилы внутри них, чтобы мягче было спать.
Прошло немного времени, и бивуак был готов. Разморенные жарой, ребята с удовольствием искупались в озере.