— Ну, не-ет! — сказал Воробей. — И это не по мне. Чтоб я камни глотал да в снегу спал… Прощайте!
И дальше полетел.
Долго ли, коротко — добрался до тёмного ельничка. На еловую лапу сел, огляделся. Видит — копошится рядом красная птица с носом, будто кривые ножницы.
— Здоро́во! — говорит Воробей. — Ты чей таков?
— Я Клёст, — отвечает птица. — А ты кто?
— Я, брат, Воробей. Из деревни. Лечу тёплый угол для житья искать.
— Зачем тебе лететь? — удивился Клёст. — Оставайся со мной!
— А хорошо ли живёшь?
— Уж куда лучше. Было мне голодно, я себе — эвон! — какой хитрый нос смастерил. Что твои щипцы! Теперь шишки лущу, семена из них тащу, до того сытно! Было мне холодно, стал я гнездо рубить. Тёплое будет, хоть под Новый год птенцов выводи… Чем не житьё?
— Ну, не-ет! — сказал Воробей. — И это не по мне. Нос тут ещё мастери, гнездо руби… Прощай!
И дальше полетел.
Долго ли, коротко летал — а тут и лес кончился.
Впереди — город большой. И видимо-невидимо там серых городских воробьев!
— Здоро́во, братцы — закричал Воробей. — Как житьишко-то?
— Живём не тужим! — отвечают городские. — Лучше всех! На помойке крошку украдём, из лужи водички хлебнём, у печной трубы погреемся… Чем не житьё?
— Вот это по мне! — сказал Воробей.
И остался в городе жить.
Окраска городского и полевого воробьёв в целом очень похожа, коричневая «шапка» есть у обоих. Основное отличие в том, что у полевого воробья на щеках есть тёмное пятно, у городского его нет. Белые полоски на крыльях у обоих изредка появляются в результате генетической мутации: это частичный альбинизм.
Птицы регулярно линяют, меняя оперение: старые, обтрепавшиеся перья выпадают, вместо них вырастают новые. У птиц, живущих в холодных краях, зимнее и летнее оперение разное. Зимой у них больше пуховых перьев, чем летом: благодаря этому лучше сохраняется тепло. Кроме того, некоторые птицы на зиму белеют, чтобы быть не так заметными на снегу.
У птиц нет зубов, которыми они могли бы измельчать семена. Они глотают их целиком и затем перемалывают в желудке. Для этого птицы регулярно склёвывают камешки. Мощные мускулы стенок желудка крутят эти камешки — и они, подобно жерновам, перетирают семена в порошок.