Я находился в горячке боя, что-то подсознательно чувствовал, принимал правильные тактические решения, но пошагово могу описать только благодаря данным с камер, преданных мне господином Ноговицыным гораздо позже. Вначале к драке подключились два парня, ожидавших встречный поезд. Затем благопристойно одетый сеньор, в пиджаке и галстуке, с небольшим чемоданчиком, идущий к выходу (из нашего поезда, только из дальнего вагона). Затем парень в майке со спортивной сумкой — явно с тренировки. Затем еще кто-то. И еще. К нам подключилось человек десять, эти люди ослабили нажим, позволили нам выстоять. Не дали завалить меня массой, позволили в полной мере раскрыть умения, вложенные Нормой и другими инструкторами. Ведь повторюсь, какова бы ни была моя скорость, масса тела в любом случае величина постоянная. Суперлюди же, справляющиеся в одиночку с любой, даже очень многочисленной толпой, бывают только в фильмах.
Таким образом, нам удалось превратить бой из режима "избиение" в режим "схватка". Сложный режим, и мы все еще уступали. Но над нами довлело моральное преимущество, враги это подсознательно чувствовали и ничего не могли сделать. Перелом же наступил после вмешательства охранников метрополитена — двух амбалов с дубинами-шокерами, которые влезли в гущу боя и принялись отвешивать удары направо и налево.
Да, всего двое. Но они были с оружием, и в ФОРМЕ! Вдобавок к моральному перевесу, на наших врагов обрушилось еще и это, и те дрогнули. Нам не осталось ничего, кроме как превратить отступление в бегство. Несмотря на их все еще численное преимущество, мы погнали их прочь, к выходу, превращая бегство в паническое, не подобающее гордым сынам планеты бога войны.
Но это был не конец. Все только начиналось. Победой мы были обязаны тому, что марсиане морально не были готовы к бою. Они слишком привыкли не получать достойный отпор, слишком привыкли бить тех, кого меньше или кто слабее, и растерялись. Потому мы должны были продолжать, сейчас, немедля, пока они не пришли в себя и не перегруппировались.
А еще грела душу мысль, что охранники метрополитена выступили на НАШЕЙ стороне, без раздумий, разговоров и промедлений. Как и сеньор в пиджаке, и спортсмен, и работяги, вышедшие к из вагона. От этой мысли я ощутил что-то вроде эйфории — Венера не мертва, у нее есть шансы жить дальше.
"Спортико", станция метро, на которой мы находились, располагалась в центре, почти возле стадиона. И на поверхности к его направлению наверняка движется красно-желтый ручеек болельщиков "Энергии", которые через несколько минут явятся сюда, в качестве подкрепления убежавшим. Я уже сказал, фан-движение у марсиан организовано отлично, в том числе организация "ястребов"; все сети и тематические порталы запестрят сводками о произошедшей здесь драке в течение ближайшей пары минут.
— Это не все! Там на поверхности их!.. — Один из подключившихся к нам молодых парней, только что спустившийся с улицы, подтвердил мои мысли, выразившись немного нецензурно. — Сейчас заявятся сюда, вместе с этими!..
— Это да, там их!.. — вторил ему важный сеньор, после чего поднял и аккуратно переставил чемоданчик к колонне, принялся развязывать галстук.
— Мы их не удержим, — покачал головой один из охранников. — Нас всего двое, и оружие применять нельзя. Да и оружие это… — Он скривился.
Действительно, мелкокалиберные огнестрельные пукалки — только кошек пугать. Я скривился вслед за ними.
— Их нужно встретить там, — услышал я свой голос, рука моя указала к выходу. — На турникетах. Там узко, людно, плюс, турникеты — стественная преграда. Если и удержим, то только там.
— Но!.. — попытался сказать кто-то, но я оборвал:
— Здесь у нас шансов нет! Здесь завалят числом! Надо идти на поверхность!
— А на поверхности?
— А на поверхности гвардия. — Я усмехнулся. — Да и кроме нас народ есть, если что — тоже подтянется. Вы же подтянулись? — отсалютовал я только что подключившимся к драке молодым парням.
Странно, но со мной согласились. Что-то в моих аргументах действительно было. Но и слабых мест в плане хватало. Однако, наша небольшая толпа человек в двадцать, включающая обоих охранников, без разговоров направилась к турникетам. Сзади что-то закричали несколько женщин, спутниц только что примкнувших к нам мужчин, вроде девушки Марко, но те отмахнулись примерно так же.
Да, достало всех. И марсианский беспредел, и засилье инопланетян, и бездействие властей. Напрасно те парни меня не послушали, когда я говорил о простом народе. Мне на самом деле что-то подсказывало, что на поверхности мы найдем еще больше сторонников, еще больше желающих схлестнуться с давним врагом.
Поскольку находились мы на неглубокой ветке, с короткими эскалаторами, почти сразу оказались наверху. Вестибюль уже пестрел марсианами. Наши "знакомцы" с побитыми рожами громко спорили, указывали в сторону эскалаторов, им вторили, повысив голос, "свеженькие", только что вошедшие. В сам вестибюль вливалось несколько десятков фигур в красно-желтом. Простые люди, слыша повышенные тона и видя концентрацию красного и желтого цветов, старались как можно быстрее из вестибюля исчезнуть, удалиться; вахтер же и еще один охранник стояли и смотрели на все с лицами, белее мела.
Я же вновь довольно усмехнулся. Да, марсиан много, но в целом противник бездействовал — еще не пришел в себя и не понял, что надо делать. Лица врагов светились решимостью наказать обидчиков своих земляков, но вместе с решимостью на каждом читалось превосходство. Нас, презренных латинос, недооценивали. Значит, небо улыбалось, и дорога была каждая секунда.
— Вперед! — крикнул я.