Зигфрид Ленц принадлежит к тому же поколению, что и Грасс, – поколению, которому в юности было суждено пережить фашизм и войну.
Большой успех принесла Ленцу его ранняя драма «Время невиновных», написанная на основе двух радиопьес – «Время невиновных» и «Время виновных». Драма привлекла к себе внимание заостренной постановкой моральных проблем, связанных с фашистским прошлым Германии. Ленца интересует поведение человека не как таковое, а в связи с определенными общественно-политическими, историческими ситуациями – в условиях крайнего угнетения личности и крайней несвободы, которые несет человеку фашизм. Даже там, где эти мотивы возникают в иносказательной, зашифрованной форме философской притчи, как в пьесах «Время невиновных» или «Лицо», угадываются все признаки нацистского режима.
Исследование нравственной позиции личности для Ленца связано, таким образом, с осмыслением недавнего исторического опыта Германии. Писателя больше всего занимает вопрос: способен ли человек противостоять чудовищному нажиму нацистского государства, в чьем распоряжении мощный аппарат подавления, – или эта система неизбежно превращает личность в инструмент зла? Возможна ли личная активность в век оружия массового уничтожения?
В пьесе «Время невиновных», как и в ряде других произведений Ленца, прежде всего в романе «Городские толки», заметно ощущается влияние экзистенциалистских идей, особенно в их сартровском варианте.
Осуществляя свой расчет с прошлым, Ленц, как и Бёлль, Кёппен или Хоххут, пытается понять место отдельного человека в тех процессах, которые привели нацию к краху. Он ставит своих героев в исключительные ситуации. Его интересуют «модели» человеческого поведения. Как в ситуации, угрожающей жизни, поведут себя разные люди? Можно ли оправдать человека, подчинившегося обстоятельствам, убивающего «по приказу»?
Такая ситуация возникает в пьесе «Время невиновных». В тюремной камере оказываются девять заложников – Инженер и Владелец отеля, Банковский служащий и Водитель грузовика, Студент и Крестьянин, Барон, Наборщик, Врач – «невиновные». И один «виновный» – Зазон, человек, совершивший покушение на тирана-губернатора. Заложники должны побудить Зазона выдать своих товарищей – тогда сами они будут освобождены.
Исходная драматическая коллизия определяется, таким образом, сразу же. Перед каждым из участников встает проблема выбора – выбора поведения. В драматической, даже трагической ситуации, когда на карту поставлены жизнь и свобода, по-разному раскрываются характеры. Очень быстро слетает маска благообразия с Банковского служащего и Владельца отеля; Инженер и Водитель с первых же минут начинают избивать уже искалеченного пытками Зазона. Даже Врач, который вначале как будто верен долгу профессии и сочувствует ранам Зазона, уступает желанию вырваться на свободу. У каждого из девятерых – неотложные дела, которые для них важнее, нежели упорная верность Зазона своим принципам и товарищам по Сопротивлению. Они хотят выйти на свободу и вернуться в свои будни. Это определяет их поступки, это приводит к жестокости и в конечном итоге делает их убийцами: в конце первого акта, ночью, Зазона убивают. Убийца останется неизвестен. Убил один, но виновны все, потому что мысленно готов был убить каждый. И только один из «невиновных» – Студент – открыто становится на сторону Зазона и, как выясняется во втором действии, под влиянием его героического поведения, примыкает, выйдя из тюрьмы, к движению Сопротивления.
Ленц обнаженно, «в лоб», ставит моральные проблемы. Да, с такими, как Банковский служащий и Владелец отеля, Инженер или Водитель, можно сделать все. Это люди, не признающие ответственности перед другими. Они видят лишь необходимость приспосабливаться. Приспособление же в условиях бесчеловечной системы, показывает Ленц, делает бесчеловечными и людей. Малые компромиссы ведут к большим, превращают человека в убийцу.
Но рядом с теми, кто позволяет превратить себя в послушный инструмент воли диктатора, оказываются люди – Зазон, Студент, – для которых нравственные убеждения важнее и свободы, и жизни. Студент признает право Зазона хранить тайну, хотя именно это ставит на карту и его, Студента, свободу.
Зазон не согласен покупать жизнь себе и свободу заложникам ценой предательства. От его собственного поведения зависит его уважение к себе, его моральная оценка самого себя. Он сознательно выбирает смерть – как единственную возможность оправдать свою жизнь.
Ситуация, в которой человек раскрывается весь, без остатка, требующая от людей крайнего напряжения сил, – в ней не место бытовым деталям, предметным реалиям. Это драма морали, нравственных позиций, драма человеческого поведения.
Гротескный вариант сходной темы Ленц создает в пьесе «Лицо». Президент некоего государства – деспотичный владыка, о котором собственный сын говорит, что тот «возвел преступления в ранг закона». Сознавая опасность покушения, он решает обзавестись двойником. Секретная служба находит человека, как две капли воды похожего на президента, – тихого и скромного парикмахера Бруно Дойца. Он оказывается деспотом по призванию и склонностям. В жажде власти, жестокости, в способности угнетать и насиловать он превосходит даже настоящего президента. Герой пьесы мечтает о том, чтобы каждый мог терроризировать и преследовать другого. Он стремится содействовать «самой тайной склонности» людей – «склонности к тирании».
Обе пьесы носят иносказательный характер. Военные реалии, возникающие в «Лице», – названия новейших видов оружия, сверхмощных ракет и т. д., – как будто заставляют предполагать, что тоталитаристское государство, изображенное Ленцем, – это вовсе не слепок третьего рейха. Однако вся атмосфера, передаваемая здесь, вся обстановка, в которой людей превращают в полицейских и палачей, не может не вызывать четких политических ассоциаций. Ленц строит свою параболу на конкретном историческом материале – даже там, где исследует фашизм не столько как политическое, социальное явление, сколько как моральный, вернее, аморальный, феномен.
Таким образом, хотя Ленц и не указывает в своих пьесах конкретных географических или исторических примет фашизма, социальный, политический источник воплощенной в них коллизии очевиден. Именно опыт фашизма и войны, опыт нацистских преступлений заставил художника обратиться к исследованию опасного феномена – приспособляемости человеческих характеров к обстоятельствам.
Верой в силу человеческого духа проникнут роман Ленца «Городские толки». Автор утверждает, что поведение человека, сознательно идущего на гибель ради справедливости, не может быть бесплодным. Действие романа происходит в оккупированной немцами скандинавской стране. Ряд конкретных реалий позволяет опознать время и место действия (хотя слова «Германия», «немцы» не возникают и здесь). Даниэль, молодой человек, полный ненависти к оккупантам, собирает вокруг себя группу людей, готовых бороться с врагами. Роман начинается сценой покушения на немецкого генерала. Покушение не удается, и военный комендант города, интеллигентный садист, приказывает арестовать сорок четыре заложника, чтобы вынудить Даниэля сдаться. Среди заложников – наиболее почитаемые люди города: врач, учитель, редактор газеты, священник. На карту поставлены, с одной стороны, жизнь сорока четырех невиновных людей, с другой – жизнь Даниэля и судьба Сопротивления. Даниэль оказывается перед необходимостью решения: отдать себя в руки врага и сохранить жизнь заложников – или продолжать борьбу.
Это не просто выбор между жизнью одного и жизнью многих. За Даниэлем стоит вера города в Сопротивление, исход и удача борьбы, надежда на освобождение. Где тут высшая справедливость, как решить, кто имеет больше права на жизнь?
Даниэль принимает решение сдаться, спасти заложников. Но его товарищи по отряду, прибывший из подпольного Центра руководитель требуют, чтобы он не сдавался. С ним связана судьба всего движения. Даниэль, – вспоминает молодой человек, от лица которого ведется повествование, – «это была формула жизни оккупированного города, от этого имени исходили ободрение, сопротивление, упрямство. Это имя связывало, сохраняло надежду… Даниэль – это был каждый в городе, кто не смирился, кто восстал или хотя бы мечтал восстать…».
Героям Ленца, как и героям Кёппена или Бёлля, свойственно обостренное ощущение вины, которая чаще всего есть вина пассивности, равнодушия к происходящему. Таков герой романа Кёппена «Теплица». Размышляя о процессах «национальной реставрации» в ФРГ, он думает и о собственной вине, упрекает себя за пассивность, бессилие, за то, что стоял в стороне, не вступал в борьбу. В романах Кёппена индивидуальная пассивность, отстраненность от событий рассматривается как один из главных источников национальной катастрофы.
Еще более обнаженно ставится проблема вины и личной ответственности в драмах Хоххута «Наместник» и «Солдаты». Герой «Наместника», молодой священник Рикардо, побуждаемый велением совести, решает разделить судьбу обреченных – добровольно отправляется в Освенцим и там, при попытке спасти одного из заключенных, погибает.
В произведениях Ленца споры вокруг понятий «вина, долг, ответственность» выходят за рамки экзистенциалистского толкования. Моральная мотивация совершаемого выбора играет важную роль, однако главным критерием, оправдывающим поступки и поведение личности, является общественное благо, соображения справедливости.