Хотя, конечно, каждый принес какой-то символический подарок.
Здание столовой было двухэтажным. На первом этаже однокурсники Бориса Николаевича вывесили лозунги, фотографии и стенгазеты тех лет, когда они вместе учились в Свердловском политехническом институте, – обстановка напоминала веселый студенческий «капустник».
На втором этаже буквой «П» были расставлены обеденные столы. Когда Ельцин приехал, почти все гости были уже в сборе. Он принял поздравления, посмеялся над карикатурами и шаржами; все дружно поспешили к праздничным столам.
Мы с Оксаной и Павлом Вощановым особенно не торопились и оказались почти в конце стола, на максимальном удалении от юбиляра.
Это заметил начальник охраны Бориса Николаевича Александр Коржаков, он немедленно подошел к нам и попросил, чтобы мы садились «поближе к шефу, а то его опять облепили всякие проходимцы и лизоблюды, которые совсем не пахали». Мы поблагодарили Александра, но, конечно, никуда не пошли.
День рождения прошел весело и непринужденно, тамадой был избран академик Юрий Рыжов, будущий посол во Франции и крестный моей еще не родившейся дочери. Было произнесено много искренних и фальшивых тостов и пожеланий, Ельцин обошел большой стол и лично поблагодарил каждого. Однокурсники Бориса Николаевича спели специально написанный по этому случаю шутливый гимн.
На улице энтузиасты под руководством неутомимого Коржакова, несмотря на сильный мороз, стали жарить шашлыки, поставили бочонок с красным вином и приглашали к импровизированному столу всех желающих. Время пролетело очень быстро, и, чтобы никого не беспокоить и не отвлекать от важных дел, мы решили уехать по-английски, не прощаясь.
Преданный в те времена Коржаков находился рядом с «шефом» 24 часа в сутки и невольно видел, чувствовал и понимал, какие интриги разворачиваются вокруг Ельцина после того, как он был избран председателем Верховного Совета РСФСР.
Через год я уже уехал Торговым Представителем во Францию и не очень был в курсе «тайн Мадридского двора», но почему-то думаю, что у Коржакова в то время, даже если он и ошибался, не было других дел и намерений, кроме искреннего служения отечеству и защиты Ельцина.
В июне 1996 года, в разгар кампании по выборам президента, Александр Коржаков – руководитель Службы безопасности президента РФ (вместе с Михаилом Барсуковым – директором ФСБ, и Олегом Сосковцом – первым заместителем председателя правительства) – был неожиданно уволен.
Не вдаваясь в глубинные причины этого шага, следует признать, что сделано это было довольно резко и даже грубо, что, на мой взгляд, совершенно недопустимо по отношению к своим многолетним сторонникам и соратникам. Можно было сделать то же самое, но с меньшим ущербом для репутации и самолюбия увольняемых соратников.
Борис Николаевич поступил по отношению к своему начальнику охраны более чем несправедливо. Даже если к нему были серьезные претензии, надо было дать Коржакову возможность уйти с достоинством.
Досадно, что они так плохо расстались – не то, что расстались вообще. Хотя, справедливости ради, надо признаться, что Ельцин посылал к Коржакову переговорщика в лице генерал-лейтенанта Юрия Крапивина, нового руководителя Федеральной службы охраны (ФСО), и предлагал несколько достойных должностей, включая представителя России в НАТО. Но Александр отказывался от всех предложений, очевидно, ему нужен был громкий скандал.
Я знал Александра Коржакова с 1989 года, тех дней его работы с Борисом Ельциным, когда он был первым заместителем председателя Госстроя СССР. Относился к охраннику № 1 с определенной симпатией, видел в нем честного офицера и преданного сторонника Ельцина.
Тогда же, в 1996 году, был критический момент. Но дело было сделано, и Александр, сжав зубы, должен был ради великого исторического дела, в котором он принимал активное участие и которому он служил, стерпеть и не выплескивать на публику своей обиды. Нельзя было выносить сор из избы, надо было обуздать свою дикую злобу. Хотя, конечно, легко советовать со стороны.
В конечном итоге каждый нормальный человек сожалеет не о том, что он чего-то не сделал, что-то недосказал в минуты ссоры или слабости, а о том, что в пылу конфликта он слишком много наделал глупостей, наговорил лишнего.
В результате оскорбленный Коржаков погорячился и в 1997 году понаписал в своих мемуарах «Борис Ельцин: от рассвета до заката» такого о шефе, на что русский офицер с высшими степенями секретности и доверенное лицо президента России не имел права по законам чести. Думаю, что оба потом пожалели, но было уже поздно – былого не вернуть, на радость врагам обоим был нанесен непоправимый репутационный ущерб.
Между тем в 2004 году было издано новое «разоблачение» Коржакова «Борис Ельцин: от рассвета до заката. Послесловие». Если первая истерика была по свежим следам и объяснялась панической боязнью ареста, то для второй повода вообще не было. За это время ни один человек из так называемой группы Коржакова (включая его самого, бывшего директора ФСБ Михаила Барсукова, первого вице-премьера Олега Сосковца, которые тогда же были отправлены в отставку) не пострадал. Все благополучно служили и работали.
Думаю, что со временем, когда все поостыли от взаимных обвинений, Борис Николаевич искренне пожалел о том, как это было сделано. Сосковец позже говорил мне, что Ельцин косвенно принес ему свои извинения. И после смерти первого президента России в 2007 году Коржаков не успокоился. В 2012-м он разродился новым «откровением» – книгой «Ближний круг «“царя Бориса”».
Дальше – больше: в 2017 году Коржаков стал совсем нерукопожатным гражданином, опубликовав очередной опус «Бесы 2.0. А цари-то ненастоящие». Причем появились эти усиленные «откровения» за шесть месяцев до очередных президентских выборов, как бы противопоставляя «жуткого» Ельцина «великолепному» Путину, который шел на очередной, четвертый срок.